Взрыв мозга
Как-то раз, в начале нынешнего учебного года, мои дочери-восьмиклассницы вернулись из школы рано — явно до окончания уроков. Я тоже оказалась дома. «Ну, — думаю, — поймала прогульщиц! Как, интересно, выкручиваться будут?» Но дети «выкручиваться» не собирались. В глазах горело счастливое возбуждение: «Мама, представляешь, у нас школу заминировали! Кто-то по телефону позвонил. Мы не сами ушли, математичка сказала: «Немедленно по домам, чтоб я никого здесь не видела!» Здорово, правда?..»
У меня не хватило силы воли омрачить эту случайно выпавшую на долю учеников удачу. Через некоторое время радость у детей сникла, уступив место сочувствию: «А что будет, когда найдут того, кто звонил?» «Что-что… Штраф родителям большой!» «Бедные родители! Ни с того, ни с сего придется деньги платить». (Мы почему-то ни на секунду не усомнились, что звонил какой-то малолетний хулиган).
Вот, в общем-то и все. Надо было бы рассказать подросткам про Беслан (им исполнилось шесть, когда случилась трагедия), но я малодушно отложила тяжкий разговор «на потом».
Вот приедет полиция…
И не раз вспомнила их безмятежно счастливые лица, когда сидела в зале Ленинского суда 29 ноября сего года. Как «представитель прессы». Шли прения, то есть финальные выступления гособвинителя и адвоката перед вынесением приговора. В «клетке» находился молодой мужчина — Александр Бурханов. Предъявленная ему статья была из разряда нетяжких, и он вполне мог бы расположиться в зале. Но Бурханова доставили на процесс под конвоем и заперли в «клетку».
Когда подсудимого проводили мимо, я автоматически кивнула — мы были знакомы по прошлому (февральскому) судебному процессу. Сейчас ему вменялась 207 статья УК: «заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Подробности дела умещались в один абзац.
Нынешним летом Александр Бурханов собирался поехать со своей сожительницей отдыхать. И уже укладывал вещи, когда женщина «вдруг» забрала паспорта, билеты на поезд, деньги и ушла к родственникам. Бурханов бесконечно звонил — но в ответ раздавалась только ругань. Потом мобильник вообще перестал отвечать. Он выпил водки, добавил пива и пошел к дому родственников — разбираться. По дороге созрел план: сообщить в полицию, что пятиэтежка на Мюнниха, куда спряталась сожительница, «полностью заминирована». Приедут сотрудники полиции, выведут всех на улицу… А он уже будет ждать и наконец-то выяснит отношения. Не хочет баба по-хорошему, значит, будет вот так!
Свой план Александр Бурханов реализовал ровно наполовину. Позвонил в дежурную часть. Дождался полицейских. Постоял, посмотрел. И тихо ушел — испугался. Мобильник выбросил — благо, он вообще был зарегистрирован на другого человека. Грела детская надежда: не отследят звонок, не найдут…
«Раскаиваюсь, как никогда!»
Гособвинитель просил за преступление реальное лишение свободы, поскольку Бурханов на момент его совершения имел непогашенную судимость. Адвокат профессионально упирала на жалость. Суть коротко. Ее подзащитный перенес туберкулез. Является единственной финансовой опорой для своей матери и брата, имеющих инвалидность. Никаких тяжких последствий после его звонка не наступило. В конце речи защитник предложила судье «вынося Бурханову приговор, руководствоваться не только буквой закона, но и внутренним убеждением». И не лишать свободы. (…А то, что у «опоры семьи» все руки в наколках и статья за свежее преступление имущественного характера — так это к настоящему делу отношения не имеет — прим. автора).
Последнее слово Александра Бурханова было проникновенным: «Я провел в следственном изоляторе два месяца, которые продлились как два года. Я признаю свою вину и заслуживаю наказания. Понимаю, что мне веры нет, но я никогда в жизни так не раскаивался! Дайте мне последний шанс, я оправдаю доверие…»
Слушаешь и думаешь — бес попутал человека, бывает ведь! Ну зачем ему сидеть? Все осознал, все понял, больше никогда ничего подобного… Вот и брат пришел поддержать его в зал суда. И мама его здесь, переживает за непутевого старшего сына. Какой-то «оберег» с собой притащила — показала мне. Я не поняла сначала, что это. Женщина объяснила: отрубленная петушиная голова. И добавила смущенно, со значением: «Я вам потом объясню, зачем… Я сначала тоже во все такое не верила…»
О, господи боже. Гражданин судья, отпустите Сашу Бурханова, отдайте его маме.
Судебное дежавю
Его очень хотелось пожалеть. Несмотря на наколки. Если бы не одно существенное «но». Все это я уже однажды видела и слышала. И эту маленькую сухонькую женщину у двери в зал судебных заседаний (правда, петушиной головы у нее в руках не было). И покаянное последнее слово Бурханова. Звучало оно так: « Эмоционально получилось… Все как-то в кучу собралось… В своем поступке раскаиваюсь полностью, точно знаю, что больше никогда в жизни такого не совершу…»
Тогда, в декабре 2012-го, Александр Бурханов устроил «ложное заминирование» Ленинской администрации. Отчаянный шаг, по его словам, был вызван тем, что его близким — маме и брату — не предоставляли достойной жилплощади после пожара в жилом доме на Бердской. Александр очень складно обвинял чиновников райадминистрации в равнодушии и бездействии.
Предложенные варианты его семью не устраивали. В итоге, стараясь привлечь внимание общественности, он разыграл целый спектакль. Позвонил в дежурную часть и сообщил, что готовит взрыв здания. Для большего правдоподобия, чтобы угроза воспринималась реально, примотал к запястью скотчем включенный сотовый телефон. Сложил в полиэтиленовый пакет инструменты, обернул его изолентой, держал в руке пульт от телевизора, имитируя взрывное устройство.
В таком виде Александр Бурханов направился к Ленинской администрации. И, в общем, отчасти добился своего: ему поверили. В самом здании дежурили снайперы. На подходе к нему — опытные полицейские. «Террориста» аккуратно остановили и «разоружили». До стрельбы, к счастью, дело не дошло.
Бурханов признал вину и сотрудничал со следствием. На суде это зачлось. Обвинение в процессе поддерживал сам прокурор Ленинского района Олег Фрикель. По интонации, смыслу вопросов и реплик чувствовалось: и он, и судья подсудимому по-человечески сочувствуют. Конечно, это профессиональный минус, но все ведь люди? Да и 207-я — статья нетяжкая…
И получил Бурханов за свой декабрьский «теракт» в качестве наказания исправительные работы. (Которые, кстати, так и не отбыл).
А несколько месяцев спустя «заминировал» жилой дом. Так, походя, пытаясь найти повод для примирения с сожительницей. И снова очень раскаялся. 29 ноября Александр Бурханов был осужден к лишению свободы на год и месяц в колонии-поселении — как и просил гособвинитель.
«Если бы не его биография, — ворчала адвокат, — можно было бы вообще добиться «хулиганки»…
Пока гром не грянет
Сам по себе Александр Бурханов — личность не столь уж и интересная. Не Герострат. Не злодей. Таких, как он, полно на полунищих городских окраинах. Но вся его идиотская история — яркая иллюстрация отношения общества к подобному виду преступлений.
Недаром он чутко уловил: по большому счету, за такое «заминирование» ничего не будет. Ложное сообщение о теракте давно превратилось в нашей провинции в инструмент мелкой мести. Можно сорвать занятия в школе; можно кому-то досадить; нарушить планы; заставить поволноваться. Нетяжкая статья УК, «хулиганка», да практически дурная шутка! И как отучить народ так «шутить»? Или будем развлекаться, пока однажды не дождемся настоящего несчастья?
