Исторический момент: грандиозный собор и белый генерал

Сегодня в нашей рубрике – история строительства самого грандиозного, но и самого «невезучего» здания: собор просуществовал меньше времени, чем строился. И – белый генерал: фигура сильная и трагичная; может быть, способная напомнить, что в гражданской войне нет романтики.

***
29 мая 1843 года на собрании городского общества состоялись выборы комитета по постройке в Томске Троицкого кафедрального собора. Комитет состоял из семи человек.

История началась немного раньше: 6 декабря (18 декабря) 1842 года архиепископ Афанасий призвал горожан к постройке нового кафедрального собора. В тот же день группа чиновников и купцов во главе с гражданским губернатором Татариновым начала сбор денег в частном порядке, а несколькими днями позже Татаринов официально поручил городскому голове А. Е. Филимонову приступить к широкой подписке.

Собор был спроектирован архитектором Константином Тоном, который ранее проявил себя как автор проекта храма Христа Спасителя в Москве. Томский собор был очень похож на московский, считалось, что это в некотором роде копия ХХС в 1/8 величины.

Собор, рассчитанный на 2 400 молящихся, должен был иметь 20 сажен, то есть 42,6 метра, в ширину и 27 сажен и 2 аршина, или 59 метров, включая крест, в высоту.

К середине февраля 1843 года Филимонов сумел собрать более шестнадцати тысяч рублей. В мае горожане учредили строительный комитет из семи человек: два чиновника, три купца и два священнослужителя.

Томск 1840-х годов был столицей сибирских золотопромышленников, финансирование стройки не казалось организаторам сложным делом. Труднее было с подбором строителей: своих специалистов в Томске были единицы, архитекторы и инженеры из европейской части России ехать в Сибирь отказывались. Комитет собирался пригласить хорошо себя зарекомендовавшего архитектора Турского, но влиятельный золотопромышленник, коллежский советник Асташев блокировал это предложение, выдвинув собственную кандидатуру — А. П. Деева. Пятидесятисемилетний Деев, солдатский сын, изгнанный из военной службы, успел послужить в 1810-е годы городским архитектором Томска, в 1820-е годы строил Воскресенский собор в Нерчинске, а в 1840-е годы учредил собственную архитектурно-строительную практику. Именно он, при поддержке Асташева, и стал первым строителем собора. Весной 1844 года Деев подписался под обязательством выполнить все работы за четыре года, получив взамен освобождение от материальной ответственности перед заказчиком.

11 июня (25 июня) 1844 года Афанасий освятил размеченную площадку, и назначенный Деевым заместитель приступил к рытью рвов под фундамент. Даже для этой неквалифицированной работы в Томске не хватало рук, поэтому Татаринов мобилизовал на земляные работы арестантов. Год спустя, в конце мая 1845 года, котлован был готов к собственно закладке собора. Тяжело обстояло дело с поставками кирпича. 17 и 20 июня в Томске произошли два сильных пожара, выгорела вся зажиточная часть города. Ажиотажный спрос на кирпич привел к росту цен более чем вдвое, и поставщик предпочел продать заготовленный кирпич частным застройщикам. Положение спас Асташев: летом 1846 года он пожертвовал на строительство три миллиона штук кирпича.

В условиях Томска строительный сезон был ограничен тремя летними месяцами. Кладку камня и кирпича следовало начинать в мае и завершать в августе, чтобы построенное успело просохнуть до морозов. Это затягивало стройку на многие годы, поэтому строительный сезон решили удлинить. В привычном для Деева малоэтажном строительстве это нарушение технологии считалось приемлемым.

До 1850 года выстроены внутренние несущие колонны и внешние стены собора. Деев начал, но не успел закончить кладку главных арок, на которые по проекту опирался барабан главного купола. Комитет торопил Деева; весной 1850 года организаторам строительства казалось, что до конца сезона они успеют завершить кладку, уложить постоянную кровлю и установить на барабаны уже заказанные внешние купола.

В июле 1850 года строители приступили к кладке свода главного купола. 26 июля (7 августа), в девятом часу вечера, когда рабочий день уже закончился, произошло обрушение. Купол, поддерживавший его барабан, главные арки и паруса центрального объема собора рухнули, обломки пробили своды над подвалами и ризницей и выбили часть внутренней стены между северным притвором и центральным объемом. В тот же день из-под обломков извлекли чудом выжившего человека, а три дня спустя были найдены тела трех погибших рабочих и чиновника, пришедшего посмотреть на работы.

Строительство прекратилось, началось расследование. По мнению томского краеведа Евтропова, написавшего свою «Историю Троицкого собора» через полвека после катастрофы 1850 года, действительная причина «заключалась в необдуманной поспешности: не давали времени хорошенько летом просыхать главным аркам».

Экспертиза 1851 года фактически приговорила недостроенный собор к сносу: государственная строительная комиссия прямо запретила достройку негодных, по ее мнению, стен на негодном фундаменте. Комитет организаторов считал, что работы можно и нужно продолжать, но не смог переубедить чиновников. Тем временем в экономике и общественной жизни Томска происходили события, делавшие достройку невозможной. Сибирская золотая лихорадка угасала, усилия государства были сосредоточены на развитии промышленного Барнаула. Летом 1851 года рухнула крупнейшая в Томской губернии золотопромышленная компания Ф. И. Горохова, а вслед за ней разорились предприятия и горожане, вложившие деньги в Гороховскую пирамиду. В конце 1853 года началась разорительная Крымская война.

В 1856—1858 годах городской архитектор К. Н. Еремеев убедил власти в возможности достроить собор. Подряд на достройку получил академик архитектуры Я. М. Набалов, утверждавший, что работы обойдутся не дороже 48 тысяч рублей сверх уже потраченных в 1844—1850 годах 128 485 рублей. Набалов имел хороший послужной список, но в Томске проявил себя некомпетентным строителем, истратил за два года впустую 52 тысячи рублей, а в конце 1860 года и вовсе слег с умственным расстройством. Затем в Томске вновь сменился архиерей, а губернская администрация полностью сосредоточилась на проведении крестьянской реформы. Средств на продолжение работ, а требовалось еще 68 тысяч рублей, не было, и губернский совет постановил прекратить строительство.

Остов храма стоял заброшенным двадцать четыре года. За это время в епархии сменилось пять архиереев, были основаны местная газета, женское училище и университет, а стены собора потрескались и поросли мхом и березами. В 1880 году городская дума постановила разобрать их, годные материалы отдать на строительство университета, а на вырученные от продажи лома деньги учредить фонд постройки нового собора.

В 1883 году в Томске почти единовременно сменились губернатор, архиерей и городской голова. Именно новый городской голова П. В. Михайлов при поддержке епископа Владимира убедил общественность и губернатора в необходимости и возможности достроить собор и организовал новый сбор пожертвований.
Государственная экспертиза показала, что стены и колонны, за исключением разрушенных осадками верхних частей, вполне крепки, а трещины на поверхностях стен «не имеют значения в смысле повреждений, могущих иметь влияние на прочность здания». Руководителем же достройки стал городской архитектор Томска В. В. Хабаров, по своим служебным обязанностям хорошо знавший проблемы собора. 2 июня (14 июня) 1889 года Хабаров сдал заказчику здание, полностью готовое к отделочным работам. В тот же период к востоку от собора был заложен существующий поныне Городской сад.

В 1890—1891 годах работы опять прекратились, на этот раз из-за нехватки денег. Почти все 175 тысяч рублей, собранные на восстановление собора, были потрачены. Город испытывал тяжелый экономический кризис: в 1890 году «легкое» золото неожиданно закончилось, добыча по сравнению с предыдущим годом сократилась вдвое. Резко упали оптовые цены на меха, а караваны с китайским чаем более не заходили в Томск. В мае 1890 года произошло катастрофическое наводнение, погибли, по разным оценкам, от 50 до 200 человек. Только в январе 1893 года комитет, получив завещанные Ф. Е. Цибульской 150 тысяч рублей, начал размещать заказы на отделочные материалы. Гранитные ступени комитет заказал в Екатеринбурге, колокола — в Ярославле, оконные рамы, иконостас с иконами и прочую утварь — в Москве. Впервые в Сибири в церкви установили водяное отопление «с паровой вентиляцией», поддерживавшее во всём объёме храма, от пола до купола, постоянную температуру +15…+18 °С при морозах до −44 °С включительно. Электрифицирован собор был после ввода в строй в 1896 году первой в Сибири Томской электростанции.

В городе зрело недовольство: белоснежный собор с синими куполами, внешне полностью завершенный, по-прежнему стоял запертым. Инициативу «досрочного» открытия взял на себя епископ Макарий: в начале 1900 года он объявил, что освящение непременно состоится в четверг 25 мая (7 июня). Возражать архиерею строители не могли. При поддержке духовенства и городской общественности все работы были срочно завершены, и в назначенный час Макарий торжественно освятил собор. С начала земляных работ прошло 56 лет, расходы на постройку составили 649 136 рублей.

Сразу после Февральской революции Ново-Соборная площадь, ставшая местом митингов и демонстраций, была переименована в площадь Свободы. Вдоль улицы Ленина, по которой проходили парады, выстроили трибуны, а к северу от собора, в черте церковной ограды — стадион «Динамо», зимой превращавшийся в общественный каток. Стадион просуществовал до начала 1960-х годов, трибуны снесли в 1992 году.

8 января 1930 года воинствующие безбожники сбросили с колокольни собора большой колокол. В том же 1930 году решением окружного исполкома собор окончательно закрыли, церковного старосту расстреляли, диакона сослали. Существуют сведения, что вначале в здании, якобы находившемся «в неудовлетворительном состоянии и требующем капитального ремонта», планировали разместить краеведческий музей. Затем началась кампания за ликвидацию собора, и двадцать тысяч человек подписались под требованием о сносе. Слом собора начался только в январе 1934 года и продвигался медленно: большой купол и башни были сломаны только в конце июня, верхние арки — в конце августа. Свидетель происходившего Н. Н. Берестов отметил в дневнике, что при этом было «много смертельных случаев». К 10 ноября 1934 года от собора осталась «груда камней, покрытых снегом». Возникла поговорка: «Каждый томич утащит кирпич». Город выручил от разборки собора шестьдесят тонн металла и около миллиона кирпичей — из них сложены корпуса нынешнего архитектурно-строительного университета.


Дореволюционная панорама Новособорной площади, вид с ее северо-западного угла на юг. Улица справа, уходящая вдаль, — Большая Садовая, современная Ленина. Здание позади и справа от собора — бывшие присутственные места, с 1928 года — Сибирский физико-технический институт. Левее него видны две главки Александро-Невской церкви при пересыльной тюрьме. Правее него угловое здание с ротондой — университетские клиники, современный Сибирский государственный медицинский университет. Роща слева от собора — Городской сад. За собором располагалась не видная на этом фото лютеранская кирха.

***
29 мая 1903 года по инициативе врача К. М. Гречищева создана Томская городская санитарно-бактериологическая лаборатория для проведения исследований качества пищевых продуктов и предметов домашней обстановки. Фальсификация продуктов и в те годы была проблемой: что только не добавляли, чтобы удешевить товар и получить прибыль.

***
29 мая 1918 года в Томске произошло вооруженное выступление участников антисоветского подполья под руководством Анатолия Пепеляева, закончившееся неудачей. В столкновении погиб поручик Сергей Прохоров-Кондаков, несколько человек были арестованы.

Анато́лий Никола́евич Пепеля́ев, родной брат колчаковского премьер-министра Российского правительства Виктора Николаевича Пепеляева, родился в Томске, в семье потомственного дворянина и генерал-лейтенанта царской армии Николая Пепеляева. Дом в Томске, принадлежавший семье, сохранился: это здание по улице Кузнецова, 18. У Николая Пепеляева было шестеро сыновей, прошедших впоследствии, за исключением старшего, военное обучение, и две дочери.

В первую мировую Пепеляев пошел на фронт командиром конной разведки своего полка, отличился в боях, был награжден за воинскую доблесть. После Октябрьской революции совет солдатских депутатов батальона, которым к тому времени командовал Пепеляев, избрал его командиром батальона: этот факт говорит о большой популярности офицера среди солдат. После Брест-Литовского мира, сознавая бесцельность пребывания на фронте, он уехал в Томск.

На родину Пепеляев вернулся в начале марта 1918. Здесь он встретил давнего друга, капитана Достовалова, который ввел его в тайную офицерскую организацию, созданную 1 января 1918 и возглавляемую полковниками Вишневским и Самароковым. Пепеляев был выбран начальником штаба. Военные планировали свержение большевиков, захвативших власть в городе 6 декабря 1917.

26 мая 1918 в Новониколаевске началось вооруженное восстание против большевиков. Это дало толчок и томским офицерам: они тоже восстали 27 мая под командованием подполковника Пепеляева. 31 мая в Томске была установлена власть «Сибирского правительства» Петра Вологодского. По ее поручению Пепеляев создал 1-й Средне-Сибирский корпус, который сам возглавил и двинулся по Транссибу на восток, чтобы освобождать Сибирь от большевиков.

Сначала все шло удачно: армия брала один город за другим; за успехи 27-летнего Пепеляева 10 сентября 1918 года производят в генерал-майоры: он стал самым молодым генералом в Сибири. Когда произошел переворот в Омске, Пепеляев сразу признал верховную власть Колчака. Жестоким генерал не был: 25 декабря 1918 его войска заняли брошенную большевиками Пермь, взяв в плен около 20 тысяч красноармейцев, которых по его приказу отпустили по домам.

Через некоторое время войска Колчака стали проигрывать и отступать. На некоторое время белым удалось задержаться на Тоболе и Пепеляев отвечал за оборону Тобольска, но в октябре 1919 и этот рубеж был прорван красными. В ноябре был брошен Омск и началось повальное бегство. Армия Пепеляева еще удерживала район Томска, но надежд на успех не было.

В декабре произошел конфликт между Пепеляевым и Колчаком. Когда поезд Верховного Правителя России прибыл на станцию Тайга, он был задержан пепеляевскими войсками. Генерал прислал Колчаку ультиматум о созыве Сибирского Земского Собора, отставке главнокомандующего Сахарова, которого Пепеляев уже приказал арестовать, и расследовании сдачи Омска. В случае невыполнения генерал грозил арестом Колчака. В тот же день в Тайгу прибыл брат Пепеляева, Виктор Николаевич, который был премьер-министром в колчаковском правительстве. Он «помирил» генерала с адмиралом.

20 декабря Пепеляев был выбит из Томска и бежал по Транссибу. Вместе с ним бежали его жена, сын и мать.

Дальнейшая судьба офицера складывается трагично. Финал был закономерным для того времени. 14 января 1938 года Тройкой НКВД по Новосибирской области Пепеляев приговорен к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение 14 января 1938 года в тюрьме города Новосибирска. Похоронен во дворе тюрьмы. 20 октября 1989 прокуратура Новосибирской области реабилитировала Пепеляева.


Бывший дом генерала Пепеляева по улице Кузнецова, 18.