Логика мародёрства
События последней недели (строительная деятельность на улице Татарской и Кузнецова, сносы домов, включенных в программу сохранения деревянной архитектуры, ночные пожары на расселяемых участках и бесхитростное вранье томских деятелей строительного бизнеса, пытающихся от этих участков откреститься) оставляют явственное ощущение дежа вю. Мы как будто возвращаемся к худшим реалиям последнего срока Макарова, о которых сказал один поэт «и слышно, как среди просевших стен крадется ночь с канистрой керосина».
В чем причина этой внезапной вспышки строительной вакханалии? По-моему, здесь нужно говорить о двух вещах.
Первая причина банальна. Надежды на нормализацию градостроительной ситуации, появившиеся было после ареста томского градоначальника, так и не оправдались. А политика, основанная на самоустранении власти из процесса принятия градостроительных решений (о которой я писал в заметке «Как чиновники выдают хаос за порядок»), выявила свою полную несостоятельность.
Отказ от стратегического курса привел не к развитию чувства гражданской ответственности, а к торжеству самого натурального мародерства. Выяснилось, что затишье было связано с экономическим кризисом. И вот строительный рынок потихоньку вышел из комы и начал озираться по сторонам, чего бы ему «сожрать». Рвануло на прошлой неделе. Но первые ласточки заметались над городом еще два месяца назад, когда внезапно прошла полоса возгораний старых домов на Беленца, 4, Войкова, 11 и Войкова, 8. Одновременно — как мы теперь знаем — началась подготовка к строительству на заповедной улице Бакунина (сегодня там вырыт семиметровый котлован, рядом готовится еще одна стройплощадка).
Вторая причина интереснее, и, должен признаться, лично у меня вызывает проблеск надежды. Пару месяцев назад в нашем славном городе произошла небывалая вещь. После семи лет баталий общественность и власть наконец договорились об ОКОНЧАТЕЛЬНОМ варианте проекта охранных зон — документа, который снимает все законодательные двусмысленности и будет жестко контролировать строительную деятельность в историческом центре города. Буквально несколько дней назад документ был отправлен в Москву на экспертизу, а это значит, что самые ответственные ступеньки его согласования на местном уровне пройдены. Что решат московские эксперты неизвестно, но местное строительное лобби больше не может влиять на регламенты, установленные в проекте.
Одновременно с этим случилась еще одна удивительная вещь. Областная прокуратура вынесла представление губернатору с требованием срочно решить вопрос с внесением границ охранных зон памятников в государственный кадастр. Если это, наконец, будет сделано, может исчезнуть последняя лазейка, которой пользовались застройщики для захвата участков в центре города.
Развернувшийся в последние несколько дней строительный беспредел в этом контексте получает, на мой взгляд, совершенно очевидное объяснение. Мне эта ситуация хорошо знакома и по 2004-му, и по 2005 году. Тогда известия о грядущем принятии того или иного градостроительного документа вызывали настоящий обвал землеотводов, и — надо же! — именно на тех участках, где предполагалось установить наиболее жесткие ограничения. В таких случаях у фирм, имеющих участки в этих зонах, включаются пищеварительные рефлексы и они начинают «столбить» территорию, сносят все ценное, что на ней стоит, заколачивают в нее сваи, срочно дооформляют документацию — все для того, чтобы потом иметь больше возможностей для торга и морального шантажа.
Одновременно с этим проводится обработка общественного мнения. Вероятно, многие читатели этого ресурса обратили внимание на изобилие «простроительных», «антиисторических» и «антидеревяшечных» комментариев, буквально заполонивших Сеть в последнее время. Основная часть текстов достаточно однотипна по структуре: по сути, это два-три текста с несколькими «кодовыми» фразами, кочующими из темы в тему. В Москве и в Петербурге эти методики давно опробованы, дезавуированы и изучены. Помимо своего «зомбирующего» эффекта они имеют достаточно простую задачу — накачать Интернет «правильным» материалом для мониторинга общественного мнения. Проще говоря, чтобы был повод сказать: «но вот смотрите, многие томичи считают, что это гнилье нужно сносить».
Какие выводы можно сделать из этой ситуации?
Повторю то, что я неоднократно говорил в последние годы. Фундаментальным изъяном работы по сохранению деревянной архитектуры было то, что, занявшись восстановлением деревянных домов, власти так и не приняли решительных мер для защиты территорий, на которых они расположены. Одновременно с восстановлением исторических районов эти районы продолжали застраиваться, и вот, спустя семь лет работы Губернаторского совета по сохранению деревянной архитектуры приходится констатировать: исторический центр Томска практически разрушен как архитектурное единство. Томск — больше не богатый архитектурой город, более того, в последние годы Томск на глазах превращается в уродливый город.
Для остановки этого процесса требуется одно. То, чего томская общественность тщетно добивалась от областной и городской властей последние годы — политическая воля и консолидация всех сил и средств для защиты исторического центра Томска от современного строительства.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
