Праздник, который мы не знаем

«Вот и канун Рождества — Сочельник. В палево-дымном небе, зеленовато-бледно проступают рождественские звезды. Вы не знаете этих звезд российских: они поют. Сердцем можно услышать только: поют — и славят... »

Где-то на рубеже 80-90-х годов мы открыли для себя русского писателя и православного мыслителя Ивана Шмелева с его воспоминаниями о старой России с ее паломниками, монастырями, Рождеством… Не знаю, как у Шмелева, а у меня и вправду самые яркие детские воспоминания связаны с новогодними праздниками. Хотя нет, не с новогодними праздниками, а с Новым годом, потому что Рождество, Крещенье, Святки, Васильев вечер я открыл для себя где-то в те же 90-е.

Помню, как в детстве тетя пришла впервые поздравить нас с Рождеством. Она принесла коробку конфет, и я понял, что Рождество — это что-то похожее на Новый год. Ведь многодневное застолье с кучей гостей закончилось буквально на днях, да и конфеты с елкой и Дедом Морозом на коробке говорили о продолжении праздника. А еще этот первый опыт Рождества напоминает мне детские ощущения «старого» Нового года — почти Новый год: чуть скромнее, но что это за праздник, никто объяснить не может.

Лишь соприкоснувшись с церковной жизнью и народной традицией через несколько лет, я узнал, что «старым» этот Новый год стал лишь в середине ХХ века, а для многих верующих и пожилых людей он продолжает быть единственным Новым годом, наступающим после Рождества. Накануне этого дня устраивалось щедрое застолье, «щедрый вечер», в отличие от строгих постных сочельников Рождества и Крещения. В самый день приходили колядовщики, а малые ребятишки забегали в каждый дом и посевали избы зерном как пожелание богатого урожая в наступившем году — гарантии благополучия и богатства.

Новый год, пожалуй, единственный праздник, переживший и революцию, и Советский Союз без репутационных потерь. Все те же гирлянды, та же елка, застолье, бой курантов, обращение первого лица государства и шампанское… Однако большая часть современных составляющих этого праздника принадлежит вновь открытому нами Рождеству, но мало кто об этом догадывается.

В период становления советской власти Рождество со всеми святочными атрибутами строго запрещалось наряду с другими народными праздниками, обрядами, традициями, одеждой, песнями, верой. То есть уничтожалась связь с историческим и культурным прошлым, делающая человека вневременным, вырастающим за пределы сиюминутной повседневности, ответственным за прошедшее, настоящее и будущее. Из русского человека вытравливался хозяин, гражданин, личность — осознанно, целенаправленно, последовательно.

Но без традиций и обрядов невозможно было сохранить общность в мире людей, невозможно объединить страну, раскинувшуюся на тысячи километров. И вот после небольшого перерыва возвращаются праздники, но уже преломленные через советскую пропаганду и идеологию, создается новый «фольклор», выдумываются «традиции». Елка становится новогодним атрибутом.

А сегодня мы, сохранив советское новогоднее наследие, открыли для себя досоветские традиции предков, европейского Санта-Клауса, китайских драконов и японских кроликов. И от этого смешения в голове образовалась каша.

Правда, эту кашу принято называть клиповым сознанием эпохи постмодернизма. А суть явления проста: в голове есть множество фрагментов, знаний, картинок, но нет системы, нет целостного мировоззрения.

Вот пример. Друзья водят сына в детский сад с углубленным изучением немецкой культуры. На елку к детям пришел Санта-Клаус. Пришел, как положено, с епископским посохом, в архиерейском головном уборе. И ребенок говорит: мама, к нам Дед Мороз приходил. И никакие рассказы о том, что Дед Мороз придет потом, на Новый год, а это был святитель Николай Чудотворец, не убедительны. Еще сложнее будет объяснить мальчику, что кроме того Рождества, на которое приходил Санта, будет еще одно, наше, в воскресной школе.

К моей радости, еще живы бабушки, для которых 1 января — обычный день, когда в досоветской России готовились к Рождеству и только потом вовсю праздновали Васильев день или Новый год, ставший для нас «старым». Я успел перенять от них целостность восприятия народной культуры, осмысленность в череде зимних праздников. Со сменой календарного стиля, с превращением рождественских традиций в новогодние, с заимствованиями из культур Европы и Азии вернуть первоначальный смысл Рождества для нас, сегодняшних, непросто.

Когда исследователи размышляют на тему новогодних праздников, они обычно отмечают, что Новый год признается всеми конфессиями, в том числе русским православием, желая подчеркнуть его всеобщность, универсальность. Но напрасно. Современный Новый год ставит много вопросов перед верующим, его близкими и друзьями.

Сегодня уже с середины ноября новогодние мотивы проступают в окружающей обстановке, в витринах магазинов и в украшениях улиц. А подготовка к Новому году начинается с обсуждения места вечеринки и меню новогоднего стола. У православных же подготовка к Рождеству начинается с 40-дневного поста. В середине декабря, с дня Святителя Николая, празднуемого незадолго до Рождества (отчего и получил западноевропейский рождественский персонаж имя Клаус), некоторые верующие, усиливая строгость поста, перестают вкушать рыбу.

Вот и встает дилемма: смущать друзей отказом разделить с ними новогоднюю трапезу, адресовать немой укор несоблюдающим пост, приготовив к столу блюда, соответствующие церковной практике, или же вкушать скоромное вместе со всеми, следуя заповеди «Древнего патерика» — разделять с близкими их радость и печаль, рискуя стать в таком случае в глазах друзей чревоугодником, лишь на словах исповедующим Христа.

При этом с каждым годом все острее в народе желание сделать все правильно, соблюсти традиции, хотя бы гастрономические. Это связано, в первую очередь, с быстро меняющейся повседневностью — в культуре, экономике, технологиях. В таких обстоятельствах хочется чего-то стабильного, хочется ощущать свою причастность к вечному, неизменному. Но на практике выходит все тот же постмодерн с клиповым сознанием: Санта и Дед Мороз, два Рождества, два Новых года, приправленных астрологическими прогнозами и предписаниями восточных календарей. И никого не смущает, что очередной год мы отсчитываем от Рождества Христова, а значит, он не может наступить прежде рождения Богомладенца.

И все-таки, если проанализировать современную новогодне-рождественскую обрядность, можно усмотреть возможность ее возвращения в традицию, восстановления утраченной целостности мировосприятия в условиях современности. Только для этого необходимо определиться, нужны ли тебе традиции и готов ли ты привести в порядок свои взгляды на жизнь.

Сегодня есть немало тех, кто, желая прочувствовать всю радость праздника, постятся 40 дней. В ночь на 1 января они причащаются и на новогодней трапезе заговляются на рыбу. Встретив Рождество в храме, идут поздравлять родных и близких с колядками, христославными песнями, кукольным вертепом и звездами, о которых писал Иван Шмелев в своих воспоминаниях. Дома они ставят елку — обязательный атрибут 12-дневных Святок, олицетворяющую крест как бесплодное дерево, принесшее радость и дары. К празднику пекут пряники всех видов и обрядовое печенье «козули». Апогеем гуляний становится Васильев день или «старый» Новый год с его многочисленными благопожеланиями. И завершается все общегородскими массовыми крещенскими купаниями в иордани, которые еще десять лет назад было сложно себе представить.

Главное — осознать, что традицию невозможно создать заново, из ничего, основываясь на собственных представлениях. Необходимо обратиться к ее носителям, тем же пожилым бабушкам или участниками молодежного фольклорного движения, зародившегося около 20 лет назад в среде исследователей народной культуры, проводивших много времени в экспедициях, собирая фольклор.

С каждым днем все меньше ровесников ХХ века, и наша задача — открыться опыту предыдущих поколений, став его носителями. Сегодня это просто как никогда. Доступность подлинных образцов народной мудрости, богатой церковной традиции обеспечивается многочисленными техническими новинками и социальными сетями. Если в прошлом нужно было встретиться лицом к лицу с носителем традиции, то сегодня опытные миссионеры, духоносные священники, исследователи, исходившие Россию вдоль и попрек в целях фиксации образцов народной культуры, имеют свои странички в Интернете.

Главное — помнить, что искренний поиск обязательно приведет к результату, к встрече с собой, но уже настоящим, обогатившимся опытом прошлого и наполняющим достижениями будущее.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора