Мерцающий август
Писатель Василий Гроссман как-то точно заметил, что мужчины смотрят на звездное небо, только когда ночью справляют малую нужду на воздухе. Так высокое соединяется с низким, Гаргантюа с Пантагрюэлем, чинный проспект Ленина с кошмарным проспектом Фрунзе, а жаркий обреченный август с неизбежным сентябрем.
Люди, счастливые возрастной дальнозоркостью, и их зрячие дети могли в этом августе полежать до утра на траве и посмотреть на удивительный звездопад. Люди, у которых на носу осень и на глазах минусовые очки, вынуждены вспоминать эту колышущуюся бездну с мерцающими звездами из своего детства, когда стояли на крылечке деревенского дома ночью, журча в подзаборную травку. Так и прошедший август, вроде подарил томичам какие-то блестящие звездочки событий, но оглянешься — все будто в тумане близорукого зрения, в дымке от лесных пожаров, на которые так щедр был август.
«Я был бы рад Макдоналдсу в 2006-м, радуюсь в …16-м, но уже не то!» — перефразировал поэта кто-то из томских остряков, и это сугубая правда. Случись этот прорыв в пищевке Томска до появления «Сибирского бистро» или хотя бы «Сибирских блинов», можно было бы порадоваться очередной примете глобализации, а так томская «узбечка» «ОШ» уже давно перевернула лого американской едальни, так что даже визуальной новизны не случилось. Зато площадь Транспортная наконец-то перестала быть преимущественно транзитным пространством. К «Маку» на другой стороне кольца скоро прибавиться «Лента», и уж тогда точно захлопнется южная ловушка города. Людской и автомобильный трафик в часы пик, как накануне 1 сентября, закупорит въезд-выезд почти столичной пробкой.
«Праздник топора» — единственный томский массовый не сильно интеллектуальный ивент, который собирает в августе десятки тысяч людей и превратился-таки в примету Томска. Конечно, хотелось бы, чтоб узнавали Томск в стране и мире по «Этнофоруму», «Инновасу-Ю-новусу», но знают о нас, увы, по футбольной команде и соревнованию плотников-резчиков по дереву. Мы, как самая милая народу в этом году деревянная композиция — «Ежик в тумане», вроде и плывем куда-то, и белая лошадь с нашего герба смотрит за нами, но бог весть, к какому берегу прибьемся. Вряд ли это будет хай-тек.
В августе Томской области были переданы бразды правления нашей Особой экономической зоной. Но поздравлять себя в общем-то можно с чем угодно, но не с инновационным прорывом. Во-первых, вся томская ОЭЗ за 11 лет существования произвела продукции едва ли на десяток миллиардов рублей. То есть по меркам западным — так и не выросла из штанишек малого бизнеса. Во-вторых, с помощью ОЭЗ мы решили транспортные проблемы на четвертой поликлинике, проблемы застройщиков по созданию теплотрасс, водоводов, канализации и линий электропередач, которые были необходимы для массового строительства жилья на востоке Томска. Но инновационный горизонт для ОЭЗ остался все там же. Не получается «силиконового болота», не выходит каменный цветок. В этом смысле передача полномочий из Москвы в Томск мало что решает. Плечо управленческих решений будет короче, но вряд ли иностранные да и отечественные резиденты начнут драться за офисы в ОЭЗ.
Томские университеты в августе подводили итоги приемной кампании и продолжали утешать себя тем, что хотя количество абитуриентов снизилось, зато увеличилась доля иногородних и иностранных студентов — в среднем аж до 60 %. Мол, 73 региона страны и полсотни государств мира, в том числе из Африки, посылают студентов к нам учиться. Это ли беда! Беда в том, что из Томска уезжают в другие города лучшие. Количество томских абитуриентов снижается за счет самых умных и креативных, а уж кто приехал — поглядим в сентябре. Благо все первокурсники по обновленным общежитиям заселились в августе, а старшекурсники опытные, сами найдут себе угол.
Безопасный угол. Это стало особенно важно после ЧП в детском центре «Остров для Ваших сокровищ» на Московском тракте. На маленькую девочку, дай ей бог скорейшего выздоровления, упал угловой стеллаж. Не хочу быть вороной, но экстенсивное увеличение числа детских дошкольных учреждений за последние годы решило статистическую проблему очереди в детский сад для детей от трех лет, а проблемы дошкольного образования и воспитания только усугубило.
В существующих и нарождающихся детских садах растет дефицит квалифицированных и любящих чужих детей кадров. Эти кадры купят и поставят хрупкие многоярусные кровати, ненадежные стеллажи, включат мультики — и идите, родители, спокойно, зарабатывайте деньги. Кроме того, содержание только новых детских садов требует денег — примерно один миллиард ежегодно. А скоро к этому миллиарду прибавятся другие: только одна школа в Зеленых горках обойдется в 1,1 миллиарда рублей. А надо еще с десяток таких. Ежегодное содержание одного ученика обходится бюджету примерно в 150 тысяч рублей. То есть, построив эти школы, мы прибавим к расходам бюджета еще примерно три миллиарда.
А взять их неоткуда, даже с любовью. Только в банке под проценты.
Михаилу Приставке и Андрею Трубицыну тоже негде взять денег. В августе районный суд вынес бывшему главе Первомайского района и бывшему начальнику облдепартамента реального сектора экономики приговор по делу о превышении служебных полномочий. Хорошо, хоть не сели. Срок условный, ущерб, который надо возместить государству, очень реальный — 65 миллионов рублей.
Насколько я знаю, собственно, ни Трубицын, ни Приставка этих денег в глаза не видели. Они просто выделили организациям Первомайского района федеральный лес, чтобы те могли его срубить, погасить долги по налогам в бюджет и по зарплате людям. Благие намерения привели людей буквально в ад. Я их видел накануне 80-какого-то заседания в коридоре Кировского суда. Они еще находили силы шутить со мной: что, мол, тоже уголовник? Только у пенсионера Приставки при этом дрожали руки. Человек-медведь, который мог переломать любого, если речь шла об интересах Первомайского района, теперь думает, что будет делать на склоне лет в своих интересах. Всего нажитого и уже арестованного имущества не хватит, чтобы погасить «ущерб государству». Да и имущества-то: дом, автомобиль, трактор.
Возможно, начавшийся в августе суд будет столь же принципиален в отношении Константина Савченко, главного томского борца с коррупцией, который попался на банальной взятке. Но что-то мне подсказывает, что юрист юристу глаз не выклюет.
В отличие от специалистов по похоронному делу. Карьера «белого ангела» Станислава Байкова в муниципальном «Комбинате спецобслуживания» была быстрой и нисходящей. Пионер томского частного похоронного бизнеса пообещал мэру разобрать муниципальные завалы в сакральной отрасли. Вряд ли Байков хотел уничтожить государственного конкурента, видимо, просто переоценил свои силы. Но совершенно дальновидно оставил за собой «долю ангела». Поэтому, когда стало не получаться, Байкову было куда отступать. Проблем в «КСО» накопилось так много, что даже августовские прогулки мэра по Белому озеру стали связывать не с его реконструкцией, а с больной темой рядом стоящего похоронного квартала. Кляйн даже ознакомился с новосибирским похоронным бизнесом, самым передовым в стране, и был вынужден признать: «Мы с вами живем в 19-м веке…»
Кстати, 19 век, если говорить о жилищном строительстве, не самый ужасный. Деревянными теремами и кружевами, созданными 100 лет назад полуграмотными людьми, мы, университетские люди, до сих пор гордимся и не знаем, как спасти. В «белом» доме пошли на то, чтобы включить деревянные резные дома в краткосрочный план ремонта с финансированием из регионального фонда капремонта. Фонд как бы имеет, но еще не может начать тратить 50 миллионов рублей, которых хватит на капремонт от силы двух домов.
Мэрия Томска пошла дальше: провела в августе первые торги по долгосрочной аренде деревянных памятников за символическую цену, но с условием бережной исторической реконструкции. Охотников пока немного, поскольку все знают, какой головной болью для бизнеса бывают памятники. Одного бизнесмена в августе даже обязали восстановить снесенный памятник ценой в полтораста миллионов рублей. Так что аренда памятника за один рубль еще неизвестно чем обернется. Но если ничего не делать, то рано или поздно томичи перестанут глядеть на резные наличники, в звездное небо и продолжат разве что журчать на развалины своей деревянной архитектуры.
Лошадь! Ты где?
