Творить нельзя уезжать
В небольших городах среди людей творческих профессий сегодня модно уезжать в Питер. Или хотя бы хотеть туда уехать. Или хотя бы не в Питер, а в Москву. Но большинство сходятся во мнении, что быть человеком творческим в провинции тяжело или даже невозможно. Но молодой художник Лукия Мурина своим примером показывает, что жить и творить в Томске можно.
О Лукии, наверное, читали многие: несколько лет назад она вместе с художником Николаем Исаевым запустила в нашем городе проект «Сжечь нельзя сохранить», посвященный томскому деревянному зодчеству. Они изготовили и нанесли на места, где ранее стояли объекты деревянной архитектуры, трафареты с их изображениями и надписью «Помните, здесь был я». А еще она пишет невероятные индустриальные пейзажи, организует выставки современного искусства и не понаслышке знает, как живут молодые художники в Томске.
***
— Лукия, есть ли сейчас проблема оттока творческих кадров из Томска в большие города? И если да, с чем это связано?
— Проблема такая есть, но на нее можно посмотреть с разных сторон. С одной стороны, выпускники томского колледжа культуры и искусства зачастую уезжают за высшим образованием в Москву и Санкт-Петербург, потому что в Томске уровень подготовки в колледже и вузе примерно одинаковый, и расти некуда. Чего не скажешь о столичных учебных заведениях, где уровень образования на порядок выше. Кроме того, если в провинциальных городах студенты получают все-таки классическое образование, то в столице есть возможность учиться в направлении современного искусства. Так вот то, что наши молодые художники уезжают учиться, — это хорошо. Плохо другое — они, как правило, не возвращаются обратно. За последние несколько лет в Томск вернулся разве что скульптор Всеволод Майоров.
— Их можно понять: в больших городах на порядок больше возможностей для самореализации.
— В какой-то степени это некая иллюзия. Кто сказал, что здесь возможностей нет? Участвовать в выставках можно, проживая в любом городе, совершенствовать мастерство тоже. Конечно, в Томске есть проблема с профессиональной реализацией — я имею ввиду монетизацию творчества. Тут у молодого художника нет возможности зарабатывать профессией, и человек с художественным образованием в Томске становится, как правило, педагогом, получая от продажи картин совсем небольшой и нестабильный доход, или, например, ведет мастер-классы, это сегодня стало мейнстримом. В больших городах арт-рынок развит лучше, а в Томске из молодых художников чисто творчеством не зарабатывает, наверное, никто.
— Сегодня, в век информационных технологий, когда все сферы деятельности развиваются семимильными шагами, удивительно слышать, что в вашей индустрии все несколько иначе. Или, возможно, это кажется, и в художественной среде тоже есть перемены к лучшему?
— Все, кто живет в провинции, не теряют надежду на перемены к лучшему, но для качественных изменений нужно больше времени. Например, не так давно в Томске открылся Сибирский филиал ГЦСИ (Государственного центра современного искусства). На него возлагались большие надежды, но они не вполне сбылись. Ожидалось, что ГЦСИ будет реализовывать масштабные выставочные проекты, что благодаря его деятельности изменится художественная среда. Но пока он работает в небольшом формате. Масштабных проектов, в которых могли бы участвовать томские художники и которые бы могли дать импульс развитию искусства в провинции пока нет.
Надо отдать должное, ГЦСИ развивает образовательное направление: в Томск привозят интересных лекторов из больших городов, которые рассказывают про тренды и тенденции современного искусства. В конце прошлого года мне совместно с ГЦСИ удалось реализовать проект «Индустриальная реальность. Маленькие виды большой страны» с привлечением художников из разных регионов, в том числе из Томска. Но, конечно, хочется, чтобы проектов было больше. Пока еще у ГЦСИ нет больших выставочных площадей — как известно, им обещали «Гороховские склады», но они до сих пор в состоянии ремонта. С площадями, в том числе и для работы молодых художников, у нас вообще вопрос больной.
— Это вы о мастерских?
— В том числе. Молодых художников в Томске немало, многие из них вступили в Союз художников, но при этом далеко не у всех из них есть свои мастерские. Конечно, Союз художников располагает мастерскими, которые предоставляются молодым кадрам при условии, что те платят за комуслуги и выполняют социальную работу (выставки, мастер-классы). Однако квадратура этих мастерских так велика, что не все могут потянуть платежи финансово и отказываются. В больших городах молодые художники часто сообща снимают площади в лофтах или встраиваются в готовые арт-кластеры. В Томске лофтов нет и подобных «общих» рабочих пространств тоже.
— Возвращаясь к теме больших городов и «творческой миграции»: а многим ли из молодых художников, уехавшим из Томска, удалось творчески и профессионально реализоваться?
— Конечно. Те, кто окончил академию в Питере и сумел вовремя попасть в художественную среду, смогли себя реализовать. Некоторые из тех, кто уехал, до сих пор принимают участие в томских проектах — скульптор Светлана Метсо, которая учится в «Строгановке», регулярно участвует в выставках в родном городе, Кирилл Басалаев, студент Института проблем современного искусства тоже. Иногда я думаю, что в Томске реализоваться проще, ведь у нас не такая насыщенная художественная среда, меньше конкуренции, легче выделиться и стать заметным. Например, одной из популярных молодых художниц является Наташа Юдина, которая своими концептуальными и немного скандальными проектами стала известна и в Томске, и в Москве. Все свои проекты она посвящает жизни в сибирской глубинке.
— А отчего ее проекты прослыли скандальными?
— Дело в том, что в Томске немного настороженное отношение к художникам, которые работают в не привычных формах: не в графике и живописи, а переходят к более современным формам искусства — инсталляциям, объектам и тому подобному. Ее работы как раз отличаются от канонов классической живописи и поэтому вызывают неоднозначную реакцию. Несмотря на просветительскую деятельность ГЦСИ, к современному искусству в Томске отношение противоречивое, что логично: его волна захватила нас не так давно, и большинство профессиональных художников придерживаются традиционных форм искусства. У нас был интересный опыт: мы организовывали областную выставку «Регион 70», где попытались соединить все форматы, в которых сегодня работают художники. Поэтому в выставке приняли участие и скульпторы, и графики, и живописцы, и те, кто работает над объектами, инсталляциями, и перформансами — думаю, многие слышали о Ксении Беленковой и ее «Лаборатории Три П».
— Наши читатели — точно, мы готовили об этом текст, и он вызвал множество комментариев.
— Так вот, поскольку в рамках проекта мы хотели собрать в одном пространстве разные формы современного искусства, представить всех профессиональных художников, мы решили рискнуть и пригласить их принять участие в нашем проекте. В итоге ребята делали перформанс прямо на лестнице, ведущей к выставке. Миновать их было нельзя, и публика реагировала по-разному, в том числе и негативно. Я сама сначала не понимала, как это воспринимать, но когда увидела их в работе, сразу стало все ясно. Ведь в перформансе, как и в любом искусстве, есть особенная красота и эстетика. Не стоит пытаться это понять — можно просто наслаждаться красотой человеческого тела, его движением в пространстве. Перформансы «Три П» направлены на осмысление окружающего пространства и его прочтение при помощи тела.
— Как отреагировали на объекты современного искусства посетители выставки?
— Неоднозначно. Конечно, больше всего противоречий вызвали две работы — как раз перформанс и триптих Наташи Юдиной «Триипостастный свитер», представляющий собой три вязаных полотна с изображением «национальных символов» — Деда Мороза, Гагарина и Путина.
— Несмотря на лояльное отношение к современному искусству, в своем творчестве вы придерживаетесь более классических форм, работаете в графике. Почему вам так интересны индустриальные пейзажи?
— На самом деле странно, что я этим увлеклась, но меня вдохновил город Кемерово: когда я своими глазами увидела дымящие трубы, панорамы заводов, я начала их рисовать. В них есть своеобразная красота, непонятная многим, но производящая сильное впечатление на меня. Все индустриальные объекты очень разные по форме, по фактурам, по цвету, в них есть монументальная мощь, которая сильно впечатляет.
— Мне кажется, что в Томске все не так уж плохо с современным искусством: понемногу оно развивается, растет и крепчает, в том числе и благодаря вашим усилиям.
— Кто-то воспринимает художников, оставшихся в маленьком городе, как смирившихся неудачников, потому что считается, что люди с большим потенциалом едут в большие города. Но это не так, ведь есть примеры, когда люди творческие остаются и успешно работают. И есть ведь патриотизм — хочется, чтобы и в Томске искусство развивалось. Поэтому, например, мы реализуем наш проект «Сжечь нельзя сохранить», который неизменно задевает за живое людей, и который мы вновь запустим наступающей весной. Конечно, нам бы хотелось, чтобы со стороны города была какая-то поддержка молодых художников, потому что, как правило, когда нам нужны средства на реализацию проектов, нам не отказывают, но инициатива всегда идет от нас. Но я знаю, что, когда сильно что-то хочешь сделать, все получается. Здесь все зависит от тебя самого.
