Первый томский Герой Советского Союза
История Михаила Петровича Кутейникова — первого уроженца Томска, получившего звание «Герой Советского Союза»
Рассказ о первом в истории томиче — Герое Советского Союза, хотелось бы начать с небольшого, почти лирического отступления. Герои всегда были любимы и востребованы. Не случайно большинство произведений и сказаний древности посвящено былинным героям и их подвигам. Во все времена героев отмечали какими-то наградами, особо ценным оружием, орденами и титулами.
Россия в этом смысле — не исключение: и здесь жаловали за ратные подвиги золотые сабли, генеральские эполеты, имения, георгиевские кресты. А в СССР квинтэссенцией наивысшего признания от власти и народа стало звание «Герой Советского Союза», учрежденное 16 апреля 1934 года. Отличившийся также награждался высшей наградой СССР — орденом Ленина, а с 1939 года еще и знаком особого отличия, медалью «Золотая Звезда».
В числе первых обладателей геройской «звездочки» (медаль №32) был томич, артиллерист Михаил Петрович Кутейников. Звание Героя Советского Союза было присвоено ему 21 марта 1940 года — за успешное управление огнем артиллерии, позволившее прорвать «неприступную линию Маннергейма» во время советско-финской войны. Все это происходило далеко от нашего сибирского города, но корни-то у Михаила Петровича исконно томские. С них и начнем.
***
Родился 19 января 1903 года в Томске в семье рабочего. В 1920 году окончил местное политехническое училище, работал мастером на заводе сельхозмашин. С ноября 1921 года — в Красной Армии. С марта 1922-го по август 1925-го учился в 6-й Томской артиллерийской школе.
Биография, как видите, рубленная, отчеканенная, прямая. Очень подходящая для человека, которому предстояло на виду прожить (и уцелеть!) в роковые 1930-е годы, пропитанные кровью масштабных сталинских репрессий. Хотя, конечно, и с куда более пролетарскими и революционными биографиями люди попадали в лагеря или под расстрел. В этом смысле, наверное, Кутейникову повезло, ведь арестованы были очень многие из тех, с кем он бок о бок воевал в республиканской Испании. Или с кем входил в высший и средний командный состав Красной Армии перед войной — он был тоже капитально «выкошен» репрессиями. Может, статься, и звездочка Героя в какой-то степени защитила…
Однако нигде и никогда Михаил Петрович не расширял воспоминаниями своей доармейской биографии, касающейся как раз Томска — как бы нам не хотелось узнать об этом побольше. Где он жил в детстве, кто были его родители, чем его семья занималась в годы Гражданской войны и колчаковщины — мы не знаем. Хотя определенные вопросы возникают.
К примеру, учился Михаил Кутейников в лучшем в Сибири Томском политехническом училище (еще раньше это было «Сибирское коммерческое училище имени цесаревича Алексея»), а для него на средства, в основном, томских купцов было выстроено специальное просторное красивое трехэтажное здание по проекту знаменитого томского архитектора Лыгина (ныне это краснокирпичный корпус ТГАСУ).
В 1912 году училище расширилось за счет открытия горного и землемерного отделений. В нем преподавали профессора Технологического института (ныне ТПУ) и императорского университета. За обучение в таком заведении платили весьма высокую плату, и дети рабочих (как указано в биографии Кутейникова) попасть туда по уставу могли («для всех сословий»), но в реальности — вряд ли. Хотя, конечно, после революции, в годы Гражданской войны училище было в кризисе, а его главное здание реквизировали то под военный госпиталь, то под академию генерального штаба.
Выпускник лучшего сибирского училища
Тем не менее, училище продолжало выпускать специалистов техников, которые были в Сибири буквально на вес золота: на весь огромный регион, на момент открытия училища в 1912 году, их насчитывалось всего около 50 человек. Среди 259 выпускников был и выпускник 1920 года Михаил Кутейников, который после окончания училища, судя по биографии, год проработал мастером на заводе сельхозмашин.
Мало кто знает, что таковым в 1920 году был ТЭМЗ — Томский электромеханический завод. Созданный на базе мастерских Технологического института небольшой заводик был в 1920 году переориентирован с выпуска военной и прочей продукции на сугубо мирную, сельскохозяйственную и получил тогда наименование «Машинострой». Сюда же были переведены для выпуска сельскохозяйственных орудий труда и машин имевшиеся тогда в Томске мастерские Васильева и Калиновского со своим оборудованием.
Вот на этом заводе будущий Герой Советского Союза трудился год мастером, а потом поступил в только что созданный политехнический институт (на базе бывшего политехнического училища). Хотелось Михаилу Кутейникову получить уже не среднее, а высшее техническое образование. Тем более, что тяга к технике и знаниям у парня, действительно, была. Но судьба распорядилась иначе. Проучившись на промышленно-экономическом отделении несколько месяцев, Кутейников был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Это и определило его дальнейший жизненный путь.
Мы еще не упомянули о родителях нашего героя, о которых известно только, что это «семья рабочего». К сожалению, архивы политехнического училища далеко от Томска, архивы военнослужащих — еще дальше, а в Государственном архиве Томской области есть только документы, касающиеся военных лет и награждений Кутейникова.
Однако в «Списке домовладельцев Томска на 1915 год» и в списке томских избирателей в Государственную Думу на 1910 год фигурирует Петр Петрович Кутейников. В одном — как владелец собственного дома по улице Ново-Кузнечный ряд (ныне улица Якимовича), в другом — тоже как владелец недвижимого имущества в городе. Нельзя исключать, что это ближайший родственник Михаила Петровича, возможно даже отец или, скажем, дед. Пока это точно неизвестно, но понятно, что домовладельцы дореволюционных лет вряд ли были рабочими.
Кстати, Кутейниковы считаются дворянской фамилией, из известного казачьего рода. Его представители не раз отличились в военных походах и боевых действиях. Такой фамилией можно было бы гордиться, но… только не в послереволюционной, Советской России. Думается, Михаил Петрович это отлично понимал.
Но если уж в 1930-е годы сотрудники НКВД ничего не «накопали» на М.П. Кутейникова, то мы уж тем более ограничимся известной короткой и рубленой биографией Героя и перейдем к годам военной службы, которые, собственно, и прославили его на всю страну.
Суровые будни курсантов
Отслужив несколько месяцев новобранцем-красноармейцем, Михаил Кутейников изъявил желание поступить в 6-ю Томскую артиллерийскую школу и стать кадровым военным. В марте 1922 года он был зачислен в число курсантов артшколы, которая как раз была переведена на трехгодичный срок обучения. Ей было отдано одно из лучших зданий Томска — Дом науки, любимое детище архитектора Крячкова, построенное на средства сибирского просветителя Макушина.
Правда, ни тот, ни другой не предполагали «военного» будущего этого красивого здания, и оно, безусловно, не слишком было приспособлено для обучения будущих артиллеристов. Зато в артшколе работали опытные и талантливые преподаватели — бывшие офицеры старой русской армии (вплоть до подполковников), перешедшие на сторону Красной Армии и Советской власти. Они сумели грамотно организовать учебный процесс, и по итогам проверки в Сибирском военном округе Томская артшкола была названа образцовым учебным заведением.
Помимо успешного изучения теории и практики артиллерийского дела, курсанты выпускали раз в три месяца свой собственный журнал, регулярно проводились в училище спортивные состязания, развивалась художественная самодеятельность. Но жизнь и служба у курсантов все равно была тяжелая.
В стране была разруха после Гражданской войны, а тут еще грянула засуха и неурожай в Поволжье, начавшийся голод… Михаил Петрович Кутейников, уже будучи генерал-лейтенантом, вспоминал:
«Лето, осень и начало зимы 1922-23 гг. были очень тяжелыми периодами для школы. Курсанты были плохо обмундированы: не хватало обуви, гимнастерок, брюки, шинели были ветхие и требовали постоянной штопки. В летний период были выданы лапти. Для несения караульной службы имелся единственный комплект хорошей обуви (сапоги, валенки) и теплой одежды. Продовольственный паек — скудный. Часть из него курсанты отчисляли в пользу голодающих Поволжья и других организаций. Вместо сахара выдавался сахарин. Крупа только перловая. Летом проводилась заготовка дров в тайге (в нескольких десятках километрах от города), и плотами по реке Томи доставлялись в город бревна. Лошадей содержали на одном из островов реки на подножном корму. Строились конюшни. Мне приходилось, как и другим курсантам, выполнять все эти работы».
Другой курсант, А.С. Иванов, дополняет: «Было холодно и голодно. Вооружение состояло из драгунских винтовок, коротких сабель-бебутов, по два бинокля на батарею да несколько полевых и горных пушек. Но был комсомольский задор. Мы понимали временность этих трудностей и стойко преодолевали их».
Еще из воспоминаний о той первой зиме в училище: «Морозы доходили до 45-50 градусов, вороны, я видел, замерзая в воздухе, падали на землю. Трудно было выполнять охрану складов, артпарка и т.п. В такие дни из-за плохой одежды и обуви часовые выполняли по охране объекта не по два часа, а только по часу и даже полчаса. Было много обмороженных, в том числе и я».
Кроме всего этого, добавилась другая беда: почти половину курсантов поразила цинга. Но, несмотря на все, плановые учебные занятия проходили без сбоев. Как ни трудно было, но уже через полгода преподаватели начали отмечать успехи ряда курсантов. В целях поощрения, кроме вынесения благодарности в приказе, было введено занесение фамилий лучших по дисциплине и учебе на «красную доску», которая висела на видном месте при входе в здание школы. В числе первых курсантов не однажды заносилась фамилия и Кутейникова.
Из-за всех сложностей в феврале 1923 года Томская артшкола была на три года переведена в Красноярск, где условия для жизни и учебы оказались ощутимо лучше.
Михаил Кутейников считался одним из лучших курсантов артшколы. Например, за умело произведенную разведку 2-й батареей он был награжден книгами Волченецкого «Разведка и наблюдение» и «Азбука политэкономии». В 1925 году Кутейников окончил школу вторым по списку, что давало право выбора места новой службы: «Я выбрал город Чугуев, артполк 23-й отдельной Харьковской стрелковой дивизии, которая была сформирована через год как «дочерняя» 25-й Чапаевской дивизии».
Немало пригодились будущему герою-артиллеристу и теоретические, и практические знания, полученные в артшколе, и даже знания истории артиллерии и боевого опыта русских пушкарей. За 12 лет службы Михаил Петрович прошел путь от командира огневого взвода до начальника штаба артполка, командуя батареей, дивизионом и полковой школой.
Война первая: «Над всей Испанией безоблачное небо
Переломным моментом в судьбе Кутейникова стало его участие в войне в Испании. Здесь в июле 1936 года вспыхнул мятеж против правительства. По одной из распространенных версий, сигналом для одновременного совместного выступления военных по всей стране, стала условная фраза, переданная радиостанцией Сеуты: «Над всей Испанией безоблачное небо».
Мятеж быстро перерос в Гражданскую войну. Мятежников-националистов во главе с генералом Франко поддержали фашистская Италия, Германия и Португалия, республиканское правительство пользовалось поддержкой СССР, Мексики и, в начале войны, Франции. Бои в Испании стали, по сути, последней пробой сил перед Большой войной.
За событиями Гражданской войны, вызвавшей колоссальный отклик, пристально наблюдал весь мир. Ей посвящены многие знаменитые произведения литературы и искусства. А на помощь Испанской республике прибыло более 40 тысяч добровольцев из 54 стран (правда, военная помощь франкистам от Третьего рейха и Италии пятикратно превышала эту цифру). В Советском Союзе героическую борьбу испанского народа с фашизмом воспринимали как свою собственную боль, очень многие рвались добровольцами отправится в Мадрид. В числе двух с лишним тысяч военных специалистов, отправленных в Испанию, был и томич-артиллерист Михаил Кутейников.
Безусловно, для него и для других «военных советников» из Советского Союза (а здесь побывали Малиновский, Мерецков, Батов, Родимцев, Кузнецов, ставшие впоследствии известными военачальниками) война в Испании стала не только боевым крещением, но и неоценимым опытом ведения боевых действий в современной войне.
Прибывшего в июле 1937 года «добровольца» Кутейникова, учитывая его опыт подготовки артиллерийских кадров, направили в Альбасете, где находился учебный центр, созданный в начале войны при помощи артиллеристов Красной Армии. Через месяц, 20 августа, капитан «Мигель» Кутейников был назначен советником 45-й дивизии, которая приняла участие в крупной наступательной операции в районе Сарагосы. Выехав в район боев, он учит республиканцев применению артиллерии в наступлении и в обороне, оказывает огромную помощь командиру дивизии австрийскому коммунисту генералу Клеберу.
Стоит отметить, что до прибытия наших специалистов республиканская армия Испании была весьма отсталой в области артиллерии. И этот пробел необходимо было восполнить в сжатые сроки.
«Большая часть кадровых офицеров, оставшихся в рядах республиканской армии, не понимала, что война в Испании приобрела не позиционный, а маневренный характер, — сетовал в своих воспоминаниях Михаил Петрович. — Это предполагало умение вести маневренный огонь в тесном взаимодействии с пехотой и танками. Поэтому нам пришлось вести решительную борьбу с консерватизмом «спецов-артиллеристов» за создание новой артиллерии, которая в невиданно короткие сроки превратилась в грозное оружие».
После этого наш земляк два месяца работал советником начальника артшколы города Лорки. С декабря 1937-го до середины апреля 1938-го участвовал в боях под Теруэлем, сначала советником командира корпуса, а затем — советником начальника артиллерии маневренной армии. В ликвидации Теруэльского выступа и овладении городом артиллерия оказала необходимую помощь пехоте и танкам, а когда наступление затормозилось, взяла на себя всю тяжесть отражения атак франкистов.
Генеральный секретарь ЦК компартии Испании Хосе Диас писал тогда: «Взятие Теруэля — победа всего народа, всей Испанской Республики». 2 марта 1938 боевые заслуги капитана Кутейникова в Испании были отмечены на родине орденом Боевого Красного Знамени.
Война вторая: Подвиги средь хладных финских скал
Успех под Теруэлем был одним из последних серьезных побед республиканцев в войне с превосходящими силами противника. А орденоносец майор Кутейников был отозван домой и был направлен на учебу в Артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского. Но долго поучиться не довелось: ряд слушателей, в том числе и Кутейникова, мобилизовали на начавшуюся войну с Финляндией.
Михаила Петровича назначили начальником артиллерии 123-й стрелковой дивизии 7-й армии. Именно в Финской кампании Кутейников впервые так полно и ярко проявил свои таланты в мастерском управлении артиллерийским огнем, отличившись при прорыве знаменитой «линии Маннергейма».
Линия Маннергейма
Это уникальное фортификационное сооружение, состоявшее из тысяч дотов, дзотов и 296 серьезных укреплений, финские военные считали неприступным. Брать ее, что называется, в лоб, без каких-либо маневров, военных хитростей, массированной артподготовки было просто самоубийством. Здесь-то и пригодился опыт Первой мировой, прекрасно изученный Кутейниковым. При подготовке штурма Михаил Петрович талантливо использовал опыт прорыва австрийского фронта русской армией летом 1915 года — систему ложных переносов огня при подавлении переднего края обороны.
Вот как описывали бой очевидцы сражения — полковник А. Муравьев и Герой Советского Союза П. Шутов: «Начальник артиллерии дивизии Кутейников приказал тяжелой артиллерии открыть огонь по глубине обороны противника. Финны начали отвечать тем же. Когда наш артогонь стал опять уходить в глубину обороны, финны покинули укрытия и вышли в траншеи, думая, что теперь пойдут вперед наши танки и пехота. Враг жестоко просчитался.
В траншеи, заполненные финскими стрелками, вновь летели наши снаряды. Несколько раз товарищ Кутейников переносил огонь на 400–500 метров в глубину и возвращал его обратно на передний край. Финны запутались. Они не знали, где начало, где конец артподготовки. В это время интересно было наблюдать умелые действия малокалиберной артиллерии. Она прямой наводкой успешно разрушала противотанковые надолбы, уничтожала огневые точки и амбразуры дзотов».
В итоге «линия Маннергейма» была пробита и взята. И в этом есть значительная доля ратного труда артиллеристов. Этот бой был новым словом в военной науке и высоко оценен правительством страны: томич Михаил Кутейников 21 марта 1940 года был отмечен «Золотой Звездой» Героя Советского Союза.
В наградном листе говорилось: «Тов. Кутейников помимо больших организаторских способностей ведения боя, лично храбрый командир, постоянно на передовых позициях наблюдательных пунктов (НП). Ни разу не уходил из своего НП, под огнем противника твердо руководил и управлял действиями с другими родами войск».
Война третья: самая страшная
Боевой опыт двух войн, безусловно, очень пригодился Михаилу Кутейникову в третьей, самой страшной и кровавой войне, Великой Отечественной. Об этом расскажем уже не столь подробно.
Окончив ускоренный курс Артиллерийской академии имени Дзержинского в июле 1941 года, генерал-майор Кутейников назначен начальником артиллерии 29-й армии Западного фронта, 39-й армии Калининского фронта. Участвовал в тяжелых оборонительных боях у Западной Двины, Ржева. Сдерживая натиск врага, защищал Москву, за что награжден орденом Красного Знамени.
Когда возникла угроза Кавказу, Кутейников был срочно назначен командующим артиллерией Северной группы Закавказского фронта, где успешно руководил оборонительными действиями в районе главного Кавказского хребта, преграждая путь фашистам к грозненской нефти, главному в СССР источнику топлива для боевой техники.
В январе 1943 года войска фронта перешли в наступление, далеко отбросили гитлеровцев, едва не окружив большую немецкую группировку. За мужество и умелое руководство заместитель командующего артиллерией Северо-Кавказского фронта был отмечен вторым орденом Ленина.
Потом освобождал Украину и Прибалтику, а свой боевой путь генерал-лейтенант Кутейников, командующий артиллерией 10-й гвардейской армии, завершил разгромом мощной Курляндской группировки противника весной 1945 года. И вновь артиллерия (по меткому солдатскому утверждению — «бог войны») сыграла решающую роль в прорыве укрепленной обороны врага, при сложнейших погодных катаклизмах и особых условиях местности.
Генерал-лейтенант и генерал-инспектор
После войны Михаил Петрович занимал видные командные должности в Советской Армии, работал в Генеральном штабе, а с мая 1956 года был генералом-инспектором по артиллерии штаба Объединенных Вооруженных Сил государств-участников Варшавского Договора. В запас ушел в феврале 1961 года.
Помимо «звезды Героя», награжден тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова и Кутузова II степени, орденом Отечественной войны, многочисленными медалями. Умер Михаил Петрович 19 мая1986 года. Похоронен в Москве, на Кунцевском кладбище. Здесь, с темного мраморного надгробия смотрит на нас боевой генерал-артиллерист, первый томский Герой Советского Союза.
