Дотянуться до небес: как в Томске изучают атмосферу и при чем тут «Звездные войны»?
Работа томского Института оптики атмосферы в наши дни. Про лазеры, самолет-лабораторию, «лесные пожары» в аэрозольной камере и проблемы российской науки
Этот материал был впервые опубликован в ноябре 2023 года. Мы решили поднять его из архива, поскольку 8 февраля отмечается День российской науки. Он был установлен указом президента в 1999 году. В этом документе отмечается, что праздник появился, «учитывая выдающуюся роль отечественной науки в развитии государства и общества, следуя историческим традициям и в ознаменование 275-летия со дня основания в России Академии наук».
Узнать об изменениях в атмосфере с помощью лазеров, изучить влияние дымов от лесных пожаров на Сибирь и Арктику, дистанционно распознать взрывчатое вещество. Над решением этих и многих других вопросов работают сегодня в Институте оптики атмосферы имени В. Е. Зуева Сибирского отделения Российской академии наук.
Коллектив томского института ведет фундаментальные, поисковые и прикладные исследования в области атмосферной оптики и спектроскопии, лазерной физики и физики атмосферы, вносит свой вклад в изучение проблемы глобального потепления.
Мы решили ближе познакомиться с работой института — чем занимаются ученые и какую пользу приносят добытые ими знания. Понаблюдали за последствиями «лесного пожара» в большой аэрозольной камере и узнали, для чего в атмосферу направляют лазер (тот самый зеленый луч, бьющий в небо).
Вы узнаете:
Чем занимается Институт оптики атмосферы?
Институт оптики атмосферы имени Владимира Евсеевича Зуева (ИОА СО РАН) — это государственное учреждение, которое относится к Сибирскому отделению Российской академии наук. ИОА СО РАН — первый академический институт Томска, он был образован в 1969 году на базе лаборатории инфракрасных излучений Сибирского физико-технического института при ТГУ. Основатель института — академик Владимир Зуев, чье имя носит учреждение.
— Основная цель создания института заключалась в изучении распространения лазерного излучения в атмосфере на большие расстояния. Это было связано с решением ряда важных прикладных задач страны. С точки зрения науки, для начала, было необходимо исследовать — насколько хорошо или плохо атмосфера пропускает лазерное излучение в разных диапазонах длин волн, — рассказывает директор Института оптики атмосферы, член-корреспондент РАН и доктор физико-математических наук Игорь Пташник.
По его словам, некоторые известные физики-оптики тех лет скептически относились к открытию института, выражая сомнение — как можно изучать оптические свойства такого нестабильного, изменчивого объекта, каким является атмосфера.
— Их можно понять: они привыкли изучать оптические свойства на стационарных объектах, в лабораторных, контролируемых условиях. А атмосфера — объект очень изменчивый, влажность меняется, есть осадки, дымка, турбулентность. Но Владимир Евсеевич Зуев блестяще показал, что это все можно и нужно изучать, — поясняет Пташник.
Игорь Пташник
Немного истории и интересных фактов. В СССР лазерам сначала нашли применение в повседневной жизни — их начали использовать для сварки металлических швов. Потом был проведен эксперимент по передаче телевизионного сигнала через атмосферу по лучу. И через какое-то время на технологию обратили внимание военные, рассказывает «Лента.ру». В 1960-е годы СССР всерьезн заинтересовался созданием космического лазерного оружия: в 1964 году в Союзе стартовала программа «Терра», в рамках которой предполагалось создать лазерную систему, способную сбивать баллистические ракеты. В планы разработчиков входил запуск двух боевых систем — «Скиф» и «Каскад». Первая должна была перехватывать цели при помощи мощного лазера, а вторая предполагала задействовать для этого обычные ракеты.
А в 1980-е президентом США Рональдом Рейганом была запущена программа СОИ («Стратегическая оборонная инициатива»). Основной целью было создание научно-технического задела для разработки системы противоракетной обороны с элементами космического базирования. Предполагалось создать противоракетный «щит» для прикрытия территории Северной Америки. Для американского общества презентация Рейгана выглядела фантастически, из-за чего проект получил неофициальное название «Звездные войны», в честь вышедшей незадолго до этого киноэпопеи Джорджа Лукаса.
К концу 80-х политическая и экономическая ситуация в СССР и мире начала меняться. Был взят «курс на мирный космос».
Возвращаемся в наши дни. Сегодня в ИОА СО РАН работают четыре научных отделения:
- распространения оптических волн;
- спектроскопии атмосферы;
- радиационных составляющих климата;
- лазерного зондирования.
Возможно, вы видели в Томске зеленый луч, направленный в небо, — эта работа Сибирской лидарной станции института. На станции ведется регулярное зондирование атмосферы для измерения вертикального распределения температуры и влажности воздуха, определения характеристик аэрозоля, облачности, озона.
Лидар работает, посылая короткие импульсы лазерного света в атмосферу. Эти импульсы рассеиваются в атмосфере (на молекулах воздуха и аэрозольных частицах) во все стороны, и часть рассеянного излучения возвращается назад к лидару. Телескоп и сверхчувствительные приемники в лидаре регистрируют возвращенные импульсы. Время между излучением лазерного импульса и его возвратом дает информацию о расстоянии с которого вернулось рассеянное излучение.
— Спектр возвращенного лазерного излучения позволяет судить о том, что именно его рассеяло и что поглотилось в атмосфере. В итоге можно судить о спектральном составе и/или о метеорологических параметрах атмосферы на разных расстояниях от лидара, — поясняет Пташник.
Лидарная станция института имеет зеркало диаметром 2,2 метра. Такой размер позволяет смотреть, что происходит в атмосфере на расстоянии до 100 километров. К нему мы еще вернемся.
— Есть у нас прикладные работы для самых разных задач и нужд страны. Сильно вдаваться в подробности я не буду, но несколько слов скажу. Это, например, метод, позволяющий видеть сквозь разреженные объекты, сквозь туман, — рассказывает директор института. — Мы ведем разработку лазеров на парах металлов. Такое оборудование очень полезно, например, для визуализации быстропротекающих процессов в условиях сильной засветки. В качестве примера можно привести сварку. Вы не можете обычным прибором посмотреть, что происходит со свариваемым материалом. Энергия же нашего лазера сосредоточена в узком спектральном диапазоне. И если вы будете рассматривать только излучение, отраженное от объекта сварки (усиленное и вернувшееся назад), то в этом узком спектральном диапазоне вклад широкополосной засветки ничтожен. Она практически нивелируется, — рассказал Игорь Пташник.
За последние годы в связи с проблемой глобального потепления кратно вырос объем работ в Отделении радиационных составляющих климата. При Институте оптики атмосферы функционирует самолет-лаборатория «ТУ-134 «Оптик». С помощью него ученые проводят измерения самых разных параметров атмосферы, включая ее газовый и аэрозольный состав, на высотах — от 0 до 10 км.
— Одно из последних исследований, выполненных с помощью самолета-лаборатории показало, например, что минимальная концентрация СО2 в приповерхностном слое над лесами Западной Сибири начала стремительно расти после примерно 2004 года. Обычно летом концентрация самая низкая, так как леса поглощают парниковые газы, вот эти минимумы стали быстро расти по величине. Скорость этого роста превышает среднюю скорость глобального роста СО2 в атмосфере по земному шару. Это несколько тревожный сигнал, — отмечает руководитель ИОА СО РАН.
Это только часть того, чем занимаются ученые института. Охватить абсолютно все в одном материале невозможно, поэтому мы выбрали несколько направлений. Сейчас отправимся на Сибирскую лидарную станцию.
Лидарная станция: что это такое?
Зондирование газового и аэрозольного состава атмосферы (процесс ее изучения) играет важную роль в научных исследованиях, метеорологии, климатологии и других областях. Полученные данные помогают лучше понять и прогнозировать атмосферные явления и изменение климата.
На базе института работает Сибирская лидарная станция, сотрудники которой проводят лазерное зондирование атмосферы — используют для этого лазерное излучение.
Сергей Бобровников пришел работать в институт оптики атмосферы в 1975 году после окончания университета. Сегодня томич имеет степень доктора физико-математических наук и руководит Отделением лазерного зондирования ИОА СО РАН. Сергей Михайлович был свидетелем того, как в Академгородке строили лидарную станцию.
— В 1989 году тогдашним директором института академиком Владимиром Зуевым был затеян проект строительства гигантской лидарной станции. Академик выдвинул идею построить уникальный лидар с диаметром зеркала порядка двух метров. В мире таких лидаров и тогда не было, нет и сейчас. Это всегда вызывает подозрение — как так в мире нет? Основная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что такое дело требует больших капиталовложений, но в то время в СССР на такие проекты государство денег не жалело, — вспоминает Сергей Бобровников.
По его словам, руководство института хотело построить крупный экспериментальный комплекс с сетевой метеорологической станцией, тремя лидарными станциями, взлетно-посадочной полосой для малых летательных аппаратов (которые изучают атмосферу). Но все планы рухнули вместе с распадом Союза. Успели только построить здание для лидарной станции и установить главное зеркало. Интересный факт: специально для института заготовку для зеркала не делали.
— В то время развивался проект БТА (большой телескоп альт-азимутальный, установлен в обсерватории на территории Карачаево-Черкесии — прим. автора) с зеркалом диаметром шесть метров. Долгое время БТА оставался телескопом с крупнейшим в мире монолитным зеркалом. Когда для телескопа делали зеркало, одна из заготовок треснула, образовалось несколько осколков. В один из осколков вписалось зеркало для нашего лидара диаметром 2,2 метра. Зеркало изготовили, нанесли отражающее покрытие и грузовым самолетом доставили в Томск. Зеркало лежит на 18 точках разгрузки, чтобы не позволить силе тяжести испортить идеальную форму отражающей поверхности, — рассказал Бобровников.
Сергей Бобровников
Приемное зеркало в лидаре играет важную роль, поскольку именно оно осуществляет сбор и концентрацию рассеянного из атмосферы в обратном направлении лазерного излучения.
Чем больше площадь зеркала, тем выше чувствительность и, соответственно, потенциал лидара, поясняет Бобровников. По его словам, более чем двухметровый диаметр зеркала позволяет лидару получать отклики с высоты до 100 километров. На этой высоте находится линия Кармана, которая условно принимается в качестве границы между атмосферой Земли и космосом.
— При разработке станции высотного зондирования ставилась задача за счет большой площади приемного зеркала и при условии использования уникальных источников лазерного излучения — добиться максимальной высоты зондирования атмосферных параметров. Идея создания станции в том и состояла, чтобы получать информацию об атмосфере на тех высотах, где другие средства зондирования не эффективны. Радиозонд не долетает, ракетное зондирование несоизмеримо дорого, — объясняет наш собеседник.
Перед Отделением лазерного зондирования (одним из подразделений которого является лидарная станция) стоят разные научные задачи, связанные, в частности, с разработкой методов и средств лазерного зондирования атмосферы, включая теоретические и экспериментальные исследования.
— Например, один из проектов, над которым мы работаем на протяжении ряда лет, — определение вертикального распределения концентрации паров натрия в мезосфере. Пары металлов присутствуют в верхних слоях атмосферы. Причина их возникновения — космическая. Частицы метеоритной пыли, попадая в верхние слои атмосферы, нагреваются и переходят в пар. Состав и концентрация этих паров представляет интерес для геофизики и исследований солнечно-земных связей. Кроме как лидарами наблюдать это явление достаточно трудно. Близится к завершению работа по созданию специального перестраиваемого одночастотного лазерного источника, который позволит измерять ширину контура линии излучения паров натрия и оценивать температуру мезосферы, — рассказал Сергей Бобровников.
Зеленые лучи в небе
Сибирская лидарная станция включает в себя несколько лидарных установок Института оптики атмосферы, в том числе и так называемую Малую станцию высотного зондирования, имеющую приемное зеркало диаметром один метр.
Сейчас мы отправимся в шахту, где установлено двухметровое зеркало. Перед входом можно увидеть несколько лазерных установок. Самая мощная из них используется для дистанционного определения вертикального распределения температуры атмосферы до рекордных высот 80—90 километров. Результаты зондирования сравниваются с данными зондирования из космоса. Этот лазер сотрудники станции запускают не очень часто — оборудование импортное, дорогое. Берегут ресурс.
Есть и лазерные установки меньшей мощности, их используют в рутинных исследованиях на регулярной основе. Правда, возможности измерений часто зависят от погоды.
— В Томске в среднем 90 ясных дней в году. Мешают даже перистые облака. Астроклимат сильно влияет на нашу работу, — поясняет Сергей Бобровников.
Прежде чем запустить лазер, его нужно прогреть. Для небольшой установки достаточно десяти минут, а для большого лазера — полчаса, рассказывает сотрудник Центра лазерного зондирования атмосферы кандидат физико-математических наук Виктор Жарков.
Крыша шахты подвижна. Когда ученым нужно провести зондирование, ее открывают, и луч лазера уходит в небо. Нужное направление достигается благодаря оптическим элементам — зеркалам, линзам. Во время настройки сотрудники используют специальные очки для защиты глаз от мощного лазерного излучения.
Виктор Жарков
По словам ученых, большинство измерений они проводят преимущественно в темное время суток — примерно через 1—1,5 часа после наступления сумерек. Солнечный свет создает фоновый шум, мешающий измерениям и изображение луча лазера будет просто не видно. Именно поэтому рабочий день у сотрудников станции зачастую начинается во второй половине дня и продолжается до поздней ночи. Так как летом в Томске ночи практически нет, приходится прерывать измерения и уходить в отпуска.
Как мы видим зеленый луч? Лазерное излучение рассеивается на частицах атмосферы. Часть этого излучения возвращается назад, в точку наблюдения и попадает в наше поле зрения. На сетчатке глаза формируется изображение луча.
Тот же процесс происходит и в лидарной системе, только вместо глаза там используется специальная оптическая система. В случае станции высотного зондирования — двухметровое зеркало.
Это обратно-рассеянное излучение несет информацию о таких параметрах атмосферы, как концентрация аэрозолей, температура, влажность и другие. Момент же взаимодействия лазерного импульса с атмосферой, так же как и в радиолокации, определяется по задержке лидарного отклика относительно момента излучения импульса лазером.
— Процесс измерения требует времени. Чтобы получить информацию с высоты ста километров, необходимо накапливать сигнал. На это уходит несколько десятков минут. Оптические сигналы регистрируются фотодетекторами, оцифровываются и обрабатываются компьютером, — говорит Бобровников.
Нам очень повезло во время визита на станцию вечером: была прекрасная безоблачная погода. Не упустили момент и ученые, которые включили несколько лидарных установок. Суммарно нам удалось запечатлеть четыре луча в небе — можно сказать, попали в «Звездные войны» Лукаса.
Несколько лет назад Виктор Жарков и его коллега Евгений Горлов стали лауреатами премии президента в области науки и инноваций для молодых ученых. Награду они получили за создание лидара для дистанционного обнаружения следов взрывчатых веществ. Установка способна на расстоянии выявлять источники опасности в условиях интенсивного пассажиропотока и, по сути, заменять «на посту» служебных собак. Правда, пока разработка нигде не используется. По словам Жаркова, у оборудования есть несколько недостатков — его крупные габариты и ультрафиолетовое излучение, небезопасное для глаз. Пока работа над проектом приостановлена из-за недостатка финансирования.
Лазерный монитор, который может видеть сквозь пламя
Несколько лет назад ученые Лаборатории квантовой электроники Института оптики атмосферы совместно с коллегами из Томского политеха разработали лазерный монитор, который позволяет наблюдать за быстропротекающими процессами, скрытыми от глаз мощной засветкой. Фактически с его помощью можно видеть сквозь пламя или сварку, поясняет руководитель лаборатории доктор технических наук Максим Тригуб.
При создании новых материалов с помощью современных технологий, например, лазерного синтеза, возникает мощная засветка. Именно она не позволяет увидеть, как в реальности протекает процесс в области взаимодействия. Лазерный монитор решает эту проблему. Ключевой элемент монитора — усилитель яркости. По сути, это лазер, который освещает объект, а затем усиливает яркость его изображения. Лазеры полностью собираются в институте.
— Сейчас работа сосредоточена на нескольких направлениях. Первое — повышение технических характеристик такой системы, например частоты съемки. Второе — оптимизация всей конструкции, уменьшение размеров оборудования. Это критическая задача для дальнейшей коммерциализации прибора. Третье — применение и использование системы. По большей части сейчас это используется только для научных исследований, — рассказал Максим Тригуб.
Максим Тригуб
БАК, «Дракон» и старение дымов
Мы уже отмечали, что атмосфера — объект очень изменчивый. Разный уровень влажности, осадки, туманы, дымка оказывают сильное влияние на процессы, протекающие в воздушной среде. Это затрудняет проведение исследований. Тут на сцену выходят аэрозольные камеры.
Аэрозольные камеры позволяют создавать контролируемые условия для изучения аэрозольных частиц в лабораторной среде. Можно поддерживать определенный уровень давления, влажность, запускать установки парообразования и распыления, чтобы исследовать разнообразные воздушно-капельные и аэрозольные среды. Время тут у ученых не ограничено.
В Институте оптики атмосферы есть Большая аэрозольная камера объемом две тысячи кубометров и Малая аэрозольная камера в 180 кубических метров. По-простому — БАК и МАК. Они были построены в середине 1980-х годов. Камеры оборудованы иллюминаторами, позволяющими вести наружное наблюдение за экспериментом.
Большая аэрозольная камера
Малая аэрозольная камера
БАК оснащена системой вентиляции; внутри установлены система ультрафиолетовой подсветки (для имитации солнечного излучения), искусственный увлажнитель воздуха, генератор озона, две печи на 400 и 700 градусов, система забора дымовых аэрозолей на фильтры.
Малая аэрозольная камера допускает заполнение водой и проведение подводных исследований, а также впуск любых газов.
Свои огневые эксперименты в БАКе вместе с коллегами проводит кандидат физико-математических наук Денис Касымов. Молодой ученый является сотрудником Лаборатории прогнозирования состояния атмосферы ИОА СО РАН, а также доцентом на механико-математическом факультете и в биологическом институте ТГУ.
В 2015 году ученые Института оптики атмосферы и Томского госуниверситета сконструировали генератор горящих и тлеющих частиц. Установку назвали «Драконом». Она призвана исследовать особенности распространения лесных пожаров. Самое опасное в них — это мелкие раскаленные частицы, которые могут переноситься на расстояние нескольких километров (в случае эвкалиптовых лесов Австралии) и создавать новые очаги горения, так называемые пятнистые пожары. Эта проблема очень актуальна во всем мире, говорит Денис Касымов.
Денис Касымов
«Дракон» способен выпускать мелкие огненные частицы, как при реальном пожаре, и моделировать эффект их распространения в атмосфере. Уникальность разработки — стальные трубы толщиной не менее 4—5 мм, из которых сделана рабочая часть «Дракона», они устойчивы к длительному воздействию огня. Благодаря этому установка может безаварийно работать продолжительное время и при высоких температурах, что позволяет проводить эксперименты в условиях, максимально приближенных к реальным.
Посмотрите, как работает «Дракон».
Во время эксперимента ученые подготавливают частицы с помощью газовой горелки внутри «Дракона», включают мощный вентилятор и начинают распылять частицы, а с помощью инфракрасных камер научного класса отслеживают их характеристики: температуру, геометрические размеры, положение в пространстве. Это позволяет определить, с какой скоростью и в каком направлении может двигаться такой пожар, какое количество частиц может привести к новому очагу горения. Кроме того, ученые проводят огневые эксперименты по изучению поведения строительных конструкций на случай пятнистых пожаров.
— В БАКе возможно неоднократно повторять эксперимент в контролируемых условиях. На улице проводить сложнее, поскольку там есть много мешающих факторов — ветер, влажность. Полученные знания можно применять на практике. Например, уточнить рекомендации по организации строительства частных домов в лесных территориях, — добавляет Денис Касымов.
Большая аэрозольная камера позволяет проводить исследования по старению дымов — как дым с течением времени влияет на окружающую среду, экологию, в том числе на климат.
— БАК позволяет нам смоделировать конкретную ситуацию, — рассказывает младший научный сотрудник лаборатории оптики аэрозоля ИОА СО РАН Полина Зенкова. — Когда происходит пожар и дым поднимается в атмосферу, с ним приходят различные фотохимические реакции, которые мы не можем отследить. Но в камере с помощью ультрафиолетовых ламп и двух печей, которые моделируют температуру открытого горения и тления, мы отслеживаем процесс жизни дыма. В течение нескольких часов мы облучаем дым лампами и отбираем пробы: смотрим, что происходит с ним с точки зрения химии, как изменяется дисперсный состав. В природе это сделать гораздо сложнее, так как есть много факторов, которые влияют на дым.
По словам Полины Зенковой, по собранным данным можно сделать расчеты того, как в разных ситуациях дым от пожаров влияет на атмосферу Западной Сибири и Арктику, дать оценку ситуации в краткосрочной перспективе и долгосрочный прогноз.
— Арктика — наиболее чувствительный к климатическим изменениям регион. Там ярче всего отслеживаются факторы, которые влияют на экосистему планеты, — отмечает ученый.
Изменение атмосферного аэрозоля сотрудники ИОА СО РАН отслеживают также с помощью самолета-лаборатории ТУ-134 «Оптик» и на морских судах. Самолет-лаборатория имеет на борту специальные приборы для измерения оптических и метеорологических параметров атмосферы, определения состава воздуха. В 2020 году состоялась уникальная экспедиция: самолет совершил облет на разных высотах шести морей российского сектора Арктики — Баренцева, Карского, Восточно-Сибирского, Чукотского, Берингова и моря Лаптевых. Измерили концентрацию разных газов, в том числе парниковых (углекислый газ, метан и другие), а также параметры аэрозоля, радиационные характеристики (излучения от Солнца).
— Исследования разных ученых показывают, что летом дым от лесных пожаров переносится в Арктический регион и значительным образом влияет на энергетический баланс местности. Это приводит к разогреванию атмосферы. Мировые исследования 2021 года показали, что за последние 40 лет Арктика быстрее всего нагревалась на Земле, чем остальные регионы. Наши исследования позволили получить дополнительные уточнения к этим знаниям, — добавила Полина Зенкова.
С какими проблемами сегодня сталкиваются ученые?
Сегодня в институте оптики атмосферы работают около 500 человек. Молодых из них около 90, что не очень много. Причин тому несколько, одна из них — зарплатный фактор. Доход ученого в Сибири и, например, Москве, будет сильно отличаться, не говоря уже о зарплатах за рубежом.
По словам директора ИОА СО РАН Игоря Пташника, приоритет академической науки в России (особенно в финансовом эквиваленте) за последние несколько лет упал. Кроме того, сегодня Минобрнауки делает «научный» акцент на университеты, а не на академические институты, как было раньше.
— Последние лет десять министерство сильно помогает вузам, в том числе с обновлением приборной базы и крупными программами развития (например, «Приоритет 2030» и другие). Академическим институтам помогают меньше. Молодежь в институты затягивать все труднее. В эпоху глобального интернета молодежь прекрасно может узнать, как обстоит ситуация в других организациях в регионах, в Москве, например. Там в институтах зарплата уже в два раза выше, чем в регионах. Получается, что за одну и ту же работу молодой человек в столице будет получать в два — два с половиной раза больше, чем в Сибири. Многие талантливые ребята уезжают в Москву. Есть и миграция за рубеж, поскольку там часто ситуация лучше — и с зарплатой, и с оборудованием, — сетует директор института.
Пташник отмечает, что у научных сотрудников зарплаты не повышаются уже несколько лет. Она слегка компенсируется индексацией, но это не покрывает реальную инфляцию.
— Большинство российских ученых солидарны в том, что финансирования, выделяемого государством на науку в академических институтах хронически не хватает. Известны цифры, что во всех ведущих странах мира на науку и научные исследования выделяется от 2,5 до 4 % ВВП. В России же примерно на протяжении 20 лет этот показатель держится на уровне 1% ВВП (а на фундаментальную науку выделяется около 0,2% ВВП — прим. автора). Российский профсоюз научных работников регулярно поднимает эту проблему на уровне министерства и Федерации, но больших успехов пока нет, — поясняет наш собеседник.
Другая большая проблема, по словам Игоря Пташника, — чрезмерная бюрократизация научных исследований со стороны профильного министерства.
— Эта растущая бюрократия буквально душит научную работу, переводя все больше времени научных работников и вспомогательного персонала, а также – все больше средств, на объемные заявки и еще более объемные и все более частые отчеты. Об это проблеме ученые уже устали говорить, но воз и ныне там, — говорит директор.
Но зарплата и бюрократия теперь не единственный возможный камень преткновения перед учеными.
— Очень сильно выросла частота проверок как академических институтов, так и университетов самыми разными службами и правоохранительными органами. По несколько раз в месяц. Иногда складывается впечатление, что научные и образовательные организации и их работники состоят преимущественно из нарушителей и криминальных элементов! При этом зачастую каких-то нарушений избежать просто невозможно из-за недостаточного финансирования науки, вышеупомянутой чрезмерной забюрократизованности научных исследований, и постоянно меняющихся «правил игры». Конечно, эти постоянные проверки совершенно не способствует творческой атмосфере, необходимой для активных научных исследований. Особенно сегодня, и так в очень непростой для российской науки ситуации. Резюмируя, хочется перефразировать известную фразу — «Хватит кошмарить науку!», — отметил директор ИОА СО РАН.
За последние два года в России стали чаще возбуждать уголовные дела о госизмене. По данным СМИ, за шесть месяцев 2023 года было возбуждено несколько десятков таких дел — это только те, которые можно найти в открытых источниках. Под раздачу часто попадают именно люди науки.
В 2022 году агентство ТАСС публиковало хронологию громких уголовных дел о госизмене, возбужденных в отношении российских ученых за последние пять лет. Один из случаев произошел в Новосибирске — летом 2022-го был арестован завлабораторией квантовых оптических технологий Новосибирского государственного университета (НГУ) доктор физико-математических наук Дмитрий Колкер. Основанием для возбуждения дела послужили лекции, которые ученый читал студентам в 2018 году во время международной конференции в Китае, пишет ТАСС. Колкера этапировали в Москву и поместили в СИЗО, учитывая, что у него была диагностирована IV стадия рака. Там мужчина скончался вскоре после ареста.
Несколько молодых ученых Института оптики атмосферы, с которыми мы поговорили, признаются, что с наукой их связало стечение обстоятельств. Хотя свою работу они любят, трудно не замечать ту неопределенность и те трудности в российской науке, которая появилась на горизонте.
— Если говорить про наши сегодняшние реалии, существует такое понятие, как неопределенность. Есть хорошие идеи по проектам, которые можно воплотить в жизнь, но для реализации нужно финансирование. А вероятность получения финансирования по всей статистике — от 8 до 30%, — рассказал руководитель лаборатории квантовой электроники ИОА СО РАН Максим Тригуб.
Максим попал в науку, будучи студентом, к этой деятельности его привлек научный руководитель в вузе.
— Мне стало интересно, я увидел некие перспективы, преимущества, и я получил возможность заниматься тем, чем мне было интересно — физикой, электроникой. Сейчас я в оптике.
— Пошли бы вы в науку, если бы сейчас были студентом?
— Провокационный вопрос. Сейчас есть много обстоятельств, которые усложняют деятельность молодого ученого. Стало не так все однозначно с точки зрения деятельности, приоритетов. Есть сегодня определенные проблемы как с точки зрения ведения научной деятельности, так и организации этой деятельности в коллективе. На горизонте видения решение существующих вызовов выглядит неоднозначно.
