Неизмеримые проблемы завода измерительной аппаратуры (фото)

Томский завод измерительной аппаратуры, основанный еще в 1942 году, сегодня больше похож на музей старинной техники. Если пройтись по производственным корпусам предприятия, кажется, будто перенесся лет на 30 в прошлое: в цехах давно отслужившее оборудование, трещины на стенах, ржавые трубы, паутина по углам... Но больше всего в глаза бросается отсутствие на рабочих местах сотрудников завода, включенного в список стратегических. Но как говорят сами рабочие, сегодня у предприятия стратегия только одна — выжить.

А началось все с того, что неделю назад замгубернатора по промышленности и ТЭК Леонид Резников заявил, что завод безнадежно устарел, а коллектив должен быть готов к сокращениям. На предприятии эту новость восприняли как практически свершившийся факт — мол, вот-вот нас закроют. Чтобы прояснить ситуацию, сегодня на завод приехал сам Леонид Резников и и. о. главы облдепартамента развития предпринимательства и реального сектора экономики Владимир Филатов. Вместе с журналистами они прошлись по корпусам завода и встретились с возмущенным коллективом. И тем, и другим было что сказать.

— Для начала хочу еще раз подчеркнуть: я не говорил о закрытии завода. Я сказал, что в таком состоянии, как сегодня, он не может дальше функционировать. Ему, как больному организму, требуется оздоровление, — сразу обратился к журналистам Резников. — Почему-то в ряде СМИ прошла обратная информация, вызвав возмущение работников предприятия. Хотя их никто не винит: они стали заложниками объективной ситуации.

Для наглядности замгубернатора показал журналистам гальванический цех, по пути заметив, что в нем можно снимать фильмы ужасов. И правда, при неярком свете ламп ржавые трубы, ручейки окисленной воды и покрытие многолетним налетом ванны выглядели более чем живописно. «Как видите, тут стоит оборудование середины прошлого века, — пояснил Владимир Филатов. — Здесь иногда делают гальванические покрытия для нужд завода — как и на многих других предприятиях. Только почти никто сегодня уже не работает в таких условиях». В соседних корпусах картина чуть лучше, но все познается в сравнении: замгубернатора вновь и вновь ставил в пример «соседей», арендующих площади завода.

— К примеру, два верхних этажа уже семь лет арендует швейная фабрика. Если вы зайдете туда, сразу почувствуете разницу: в помещении чисто, на столах клеенка. Или возьмите ООО «Металлист», которое арендует два этажа в соседнем корпусе и занимается выпуском металлических изделий. Там трудится 66 человек, которые и себя окупают, и зарплату получают, и заводу по 440 тысяч аренды платят ежемесячно. При этом все работники «Металлиста» — с завода, его собственник — ТЗИА, который использует продукцию «Металлиста» для своих нужд. Вот пример отличной схемы. На вопрос, почему руководство предприятия не организовало другие производства таким же образом, я ответа не получил. Тем временем долги накапливаются: людям задолжали больше 20 миллионов и государству около 200 миллионов. В итоге ТЗИА могут просто признать банкротом, что сегодня не выгодно никому.

В то же время у замгубернатора нет претензий к и. о. руководителя завода Александру Смачкову, который уже четыре месяца находится на этом посту. «Он тоже стал заложником ситуации», — говорит Леонид Резников. Виной тому собственники, которых у завода несколько, и ни один из них не имеет контрольного пакета акций: 38 процентов принадлежат госкорпорации «Ростехнологии», по 23 — двум лицам, еще двое имеют по девять процентов акций, остальные распределены среди 2 800 человек. Владельцы больших пакетов акций образуют совет директоров, который должен разрабатывать стратегию предприятия и контролировать процессы, происходящие на нем. Правда, по словам Смачкова, участники совета не собирались за одним столом уже несколько лет, предпочитая формат опросников, которые они пересылают друг другу, а потом готовые решения спускают вниз. Но дело это небыстрое...

Ну а пока собственники не проявляют особой заинтересованности в судьбе завода, «белый» дом предлагает руководству ТЗИА свои варианты оздоровления. «Это сокращение штата — нужно достойно отправить на отдых пенсионеров, которых из 150 человек 84. Все равно они почти не ходят на завод, потому что для них нет работы. В итоге останется достаточное число людей, силами которых можно наладить малый бизнес, и сократятся необоснованные расходы на зарплату, которую завод даже не может выплатить. А чтобы сделать это, нужно перенести гальванический цех в другой корпус, а этот продать. Собственно, сейчас оценкой этого помещения и занимаются приставы», — перечисляет замгубернатора.

В следующем корпусе делегацию во главе с Резниковым поначалу не хотели пускать в цеха: «Как же вас пустить с камерами, тут же засекреченное место!» — переживал начальник сборочного производства Александр Рыбалко. — «А что, тут еще остались секреты?» — пошутил кто-то из журналистов. «Они тут были», — ответил Рыбалко. Но тут же оговорился: «То есть они тут есть. Да и вообще, все работники ушли в актовый зал, а сейчас вы снимете пустые помещения. И как это будет выглядеть? Зачем делать антирекламу оборонному заводу, грязь снимать?» — «То есть проще сделать вид, что ничего этого здесь нет?» — удивились в толпе.

— В данном корпусе восемь этажей, площадь помещений десять тысяч «квадратов», — продолжил Резников. — Работники завода занимают только два этажа. Скажите, сколько человек здесь трудится? — обратился замгубернатора к Рыбалко.

— Вам без арендаторов? Ну тогда 21, — ответил начальник сборочного производства.

— Представьте, 21 человек находятся на площади в четыре тысячи «квадратов», — многозначительно заметил Резников.

Но самая острая полемика развернулась в актовом зале, где собрались работники завода. Большинство слушали замгубернатора молча, кое-кто в знак согласия кивал головой, остальные скептически усмехались. Кажется, словам Резникова о том, что закрывать ТЗИА просто так не будут, никто не поверил. Тем более что у людей был свой аргумент: они припомнили замгубернатора его прошлогодний визит и обещание посодействовать в решении проблем предприятия. «Но сделано ничего не было, а теперь нам говорят — надо сокращать штат. А кто же тут останется работать?» — вопрошала женщина в дальнем ряду.

— Прокуратура 25 декабря вынесла вашему руководителю предостережение о том, что он выполняет действия, за которые по закону может быть привлечен к административной ответственности. Иными словами, речь идет о накоплении долга по зарплате, но при этом по чуть-чуть она выплачивается — скорее всего, тем, кто больше всех находится на рабочем месте. А вы знаете, что некоторые ходят на завод по несколько дней в неделю, кто-то — по несколько часов в неделю, а многие вообще не приходят. Понятно, зачем это делается: чтобы налоговая не стала предпринимать активных действий. Но при этом копятся долги — их общая сумма перевалила за 220 миллионов, из-за чего в любую минуту может начать процедура банкротства. А это никому не нужно. Позавчера в Москве я встречался с замом гендиректора «Ростехнологий» Алешиным, при мне он вызывал руководителя «Концерна радиоэлектронных технологий», в который сегодня входит ТЗИА. Мне пообещали, что в феврале они пришлют сюда своих людей, уполномоченных на принятие решений по заводу. Мы пригласим других собственников, представителей профсоюза и коллектива, чтобы вопрос решался с участием всех сторон.

— Мне кажется, что закрывать завод сейчас — это как-то безбожно, — высказалась одна из работниц. — У нас новый состав директоров, который работает только четыре месяца. У нас новый руководитель. Надо дать им шанс проявить себя, прежде чем принимать какие-то решения.

— Впервые с 2007 года у нас появилась инженерная служба, которая занимается модернизацией изделий. Уже в марте мы готовы кое-какие образцы представить Минобороны для испытаний, — взял слово другой сотрудник. — Мне недавно звонили пограничники из Чечни, которые еще 15 лет назад получили наши миноискатели. Они сломались, и нас просят их починить, им некуда больше обратиться. То есть заказы у нас есть, и за полгода мы могли мы встать на ноги.

— Вы все правильно сказали. Но всего на предприятии работает меньше 150 человек, из них постоянно задействован на производстве 21 сотрудник, одновременно на всех цехах на всем заводе в будний день находятся не более 30 человек. Вы можете взять на ремонт несколько десятков миноискателей, есть заказ на выпуск 200 контроллеров, но только вы готовы содержать еще несколько десятков пенсионеров, которые не будут ходить на работу, потому что для них ее не хватит?

— Но они тоже задействованы в процессе, — возмутилась какая-то женщина. — И ходят на работу не потому, что им так хочется, а потому, что у них нет выбора — пенсии не позволяют сидеть дома. Уже выносили предписание о сокращении штата, но на собрании люди заявили, что никуда не уйдут.

— Ну, тогда вы ни на кого не должны обижаться в сложившейся ситуации. Если хотите реанимировать производство и при этом оставить в штате всех остальных, которые будут приходить на работу на несколько часов в неделю, значит должны быть готовы содержать этих людей з-а собственный счет.

— Если они приходят на несколько часов, значит они так загружены, — не согласилась с Резниковым работница. — Спасибо, что помогаете продать корпус мехового производства, но помогите нам снять с мобрезерва корпуса, которые пустуют. Взять электротехнический завод: они распродали корпуса, отдали долги и сейчас выпускают изделия. Дайте нам шанс!

— Ну, во-первых, я не собственник завода и не руководитель. Поэтому решения принимать не могу. Во-вторых, если вдруг дело дойдет до банкротства, оно начнется через три-четыре месяца. Так что время проявить себя у вас есть, — сказал замгубернатора.

За всю встречу нынешний и. о. руководителя предприятия Александр Смачков не сказал ни слова. Позже в своем кабинете он показал журналистам письмо от начальника инженерных войск Юрия Ставицкого, адресованное главе «Ростехнологий». В нем говорится, что исключение ТЗИА из списка стратегических предприятий может привести к его закрытию и утрате кадров, а также существенно осложнит разработки современных средств инженерной разведки минно-взрывных заграждений. Услышат ли это в госкорпорации? Вопрос. Но у Александра Смачкова есть и другие вопросы к «Ростехнологиям».

— Во-первых, почему так долго после ухода предыдущего руководителя не ставили нового? Ведь два месяца я всех обзванивал с просьбой сделать что-нибудь. О ситуации на заводе собственники давно в курсе, но когда я спросил, что они намерены делать, был ответ: «руководителю Смачкову принять все меры по сохранению имущества завода». И все. Во-вторых, продавать корпуса нам не дают — нужно распоряжение собственников, а они молчат. Да и вообще, совет сегодня не работает — об этом говорят сами его участники. По-хорошему, нужно провести внеочередное собрание акционеров с двумя вопросами на повестке: отчет совета директоров за 2012 год и направления развития предприятия на 2013-2014 годы.

Ну, а пока руководитель составил собственный план действий: провести глубокое маркетинговое исследование на предмет возможных заказов от Минобороны и томских предприятий, доработать модернизацию инженерных изделий — речь идет о современных миноискателях, а также оптимизировать производство и численность штата под все эти задачи.

— Просто так сокращать кого-то никто не будет, это нужно делать очень осторожно. Уже и так в большинстве отделов осталось по одному человеку. Уйдут они — и некем будет их заменить. Сегодня у нас даже юриста нет по этой самой причине, —сокрушается Смачков.

По его словам, материалы в СМИ уже негативно отразились на арендаторах. «Один хотел открыть в этом корпусе мастерскую по ремонту бытовой техники, а потом отказался. Мол, я вложусь в ремонт, а потом еще неизвестно, чего ждать. Сложно стало общаться и с поставщиками угля для котельной: если раньше я мог и в долг попросить, а расплатиться позже, то теперь никто не хочет связываться с нами — доверия уже нет».

Среди самих рабочих ходят разные версии того, как завод дошел до такого состояния. Один из сотрудников, с которым я беседовала, видит в происходящем некий сговор заинтересованных лиц. «Оборонные заказы к нам не поступают, нас нет в плане вплоть до 2020 года. А потом мы узнаем, что какие-то фирмочки эти заказы получают. Хотя мы — оборонный завод, а они — мелкие конторы. Странно, не правда ли?».