Светлана Порошинская: «Выпивая, нужно знать меру, время и место»
Возможен ли Новый год без алкоголя? Теоретически — вполне. Но на практике спиртное в эти дни употребляют даже те, кто в остальное время ведет сугубо трезвый образ жизни. Наступление недавних новогодних праздников было существенно омрачено двумя происшествиями, приведшим к смерти молодой томички и пожилой женщины от суррогатного алкоголя. В других регионах — например, Красноярском крае и Забайкалье — события приняли еще более трагический оборот: там погибших от суррогата больше десятка. О том, как уберечь себя и своих близких от беды, мы говорили с заведующей токсикологическим отделением ОКБ, врачом-анестезиологом-реаниматологом высшей категории Светланой Порошинской. Врачи именно этого отделения боролись за жизнь женщин, отравившихся поддельным коньяком на новогоднем корпоративе.
***
— Светлана Анатольевна, для начала хочется получить точную информацию об этом происшествии. Сейчас вокруг него немало домыслов: в умах некоторых людей, например, новости из Томска и Красноярска слились воедино, породив слухи о десятке смертей в нашем городе.
— В Томске, как уже не раз было сказано, зафиксировано два таких случая. Если мы говорим о конкретном происшествии на предновогоднем корпоративе, то обратившихся к нам в результате этого случае было двое. Первая молодая женщина поступила рано утром 21 декабря в крайне тяжелом состоянии — поговорить с ней, а значит, и собрать анамнез мы не могли. Через два-три часа после нее к нам привезли вторую — она и рассказала о том, что произошло.
Причиной отравления стал кизлярский коньяк, который принесла на корпоратив одна из девушек. Пили его втроем. Той, которая нам это рассказывала, стало плохо практически сразу. Была вызвана скорая помощь, причем у женщины отмечались классические для отравления метанолом симптомы: в частности, проблемы со зрением. Рекомендация, которую ей дали, — записаться на прием к неврологу.
Не хочу очернять сотрудников скорой помощи, тем более что вызовов к нетрезвым людям в праздники действительно много, и понять коллег можно. Но, если раньше у врачей существовала определенная настороженность, помогавшая поставить правильный диагноз, то в данном случае они ее не проявили. К нам женщину привезли уже в очень тяжелом состоянии, с одышкой и нарушением зрения. К счастью, все обошлось — она была выписана в удовлетворительном состоянии и сейчас чувствует себя нормально. А вот первую нам спасти не удалось. Ее родственники сообщили, что тоже вызывали скорую помощь, причем неоднократно.
— Вы упомянули, что коньяк они пили втроем. А что с третьей женщиной?
— Третья наутро, что называется, опохмелилась. И, в отличие от подруг, чувствовала себя неплохо. Она, узнав о случившемся, тоже приходила к нам, спрашивала, не нужно ли ей пройти обследование. Но с ней, к счастью, все в порядке.
— Неужели это не миф, что метанол можно нейтрализовать нормальным алкоголем?
— Нет, не миф. Этаноловый спирт — антидот, которым лечат отравления и метанолом, и этиленгликолем. Не факт, что опохмелившийся вылечится полностью — для этого нужно принимать лекарство определенное время. Но, по крайней мере, последствия будут не такими тяжелыми. Вполне возможно, что на состояние здоровья пациенток повлияли и другие факторы: количество выпитого, особенности организма. Молодая женщина, которую спасти не удалось, была самой худенькой из всех.
— Вы сказали, что у врачей исчезла необходимая в таких случаях настороженность. Обычно бдительность притупляется, когда человек долго не сталкивается с проблемой. А как выглядит динамика отравлений суррогатом? Таких случаев становится больше или меньше?
— Настороженность действительно пропала не случайно — ничего подобного у нас в последние годы не происходило. Да, нам приходилось сталкиваться с последствиями длительной алкоголизации, в том числе и очень запущенными случаями. Но отравлений суррогатным алкоголем не было в течение нескольких лет. По крайней мере, сотрудники нашего отделения с ними не сталкивались. Не считая случаев, когда человек (обычно такое происходит с водителями) перепутал «незамерзайку» с минералкой и тут же прибежал к нам.
— Значит, надо повышать бдительность наших граждан. Посоветуйте людям, как избежать беды?
— Дать универсальный совет тут сложно — в Красноярске все отравившиеся покупали спиртное по Интернету, у нас, по словам пострадавшей, коньяк приобретался у мелкого оптовика.
Кстати, именно из Томска был привезен алкоголь, которым отравились в дни новогодних каникул несколько кемеровчан. В список опасных напитков, который был составлен по следам красноярских событий, попали виски, ром «Бакарди». Теперь к ним нужно добавить и кизлярский коньяк, который всегда был на хорошем счету.
Найти виновных — дело правоохранительных органов. Я же могу только посоветовать быть предельно осторожными — не покупать напитки по Интернету, не соблазняться дешевизной: если уж напиток дорогой, он дешево стоить не может. Конечно, лучше приобретать спиртное в крупных магазинах, которые работают с известными, давними партнерами-оптовиками и имеют все необходимые лицензии и сертификаты. Хотя кизлярский коньяк я после этого случая не посоветовала бы приобретать и там.
— А если все-таки случилось? Наверняка ситуация осложняется тем, что людям, почувствовавшим себя не слишком хорошо после приема алкоголя, просто неудобно вызывать врача. Тем более зная о возможной реакции медиков.
— Если случилось, обязательно вызываете «скорую», требуйте, настаивайте, чтобы вас отвезли в больницу. Надеюсь, что сейчас врачи будут относиться к больным более внимательно. В конце концов, поезжайте в больницу сами. Мы хоть и ворчим в таких случаях, потому что должны соблюдать определенный алгоритм, но в помощи никому не отказываем.
— Существуют ли симптомы, которые нельзя оставлять без внимания категорически?
— Один из главных — нарушение зрения. У алкоголиков оно случается тоже, но о потере зрения там речь все-таки не идет. Других безошибочных симптомов нет. В начале всегда возникает состояние эйфории, которое при отравлениях прогрессирует вплоть до нарушения сознания и комы. Отмечаются метаболический ацидоз, одышка. Но одышка случается и у людей, страдающих тяжелыми запоями. Разграничить же симптомы отравления и опьянения на ранних стадиях очень сложно. И сделать это можно только лабораторно.
— Насколько важна при отравлении суррогатом скорость обращения к врачу?
— Если речь идет об отравлении метанолом, время имеет огромное значение — речь идет о минутах и даже секундах. Чем раньше человек получит помощь, тем лучше. Однако пример женщины, которую удалось спасти спустя более чем сутки после отравления, показывает, что отчаиваться не следует никогда.
— А всегда ли суррогат — это метанол? И как быстро это можно установить?
— Своей химико-технологичекой лаборатории у нас, к сожалению, нет — мы отправляем материал на анализ в другие учреждения и результат получаем не сразу. Но в данном случае лаборатория наличие метилового спирта не подтвердила. И в Кемерово, где наш коньяк также дал о себе знать, тоже. Возможно, речь идет о чем-то другом, хотя клиническая картина полностью соответствует отравлению метанолом.
— Это запутывает ситуацию еще больше. Наверное, самое время посоветовать читателям отказаться от алкоголя в принципе. Тем более что в гостях, например, спрашивать, где именно хозяева купили спиртное, просто неудобно.
— Ну, об этом можно спросить с долей юмора. А если стесняешься — лучше, конечно, не пить или прийти в гости со своим напитком, иначе за свою стеснительность можно серьезно поплатиться. Не все ведь слышали о случившемся и о том, каких напитков следует опасаться. Даже у нас в отделении был случай, когда пациент во время выписки решил отблагодарить врачей, подарив им кизлярский коньяк.
Сказать людям, чтобы они не притрагивались к спиртному вообще, наверное, неправильно. В небольших дозах — например, бокал вина — это даже полезно. И стресс снимает, и настроение поднимает... Но нужно знать меру, время и место. А мера у каждого своя. Одни люди могут проспаться и пойти домой, имея в крови такое количество алкоголя, которое считается смертельным. А другим для серьезного опьянения достаточно одной рюмки. Встречается индивидуальная непереносимость алкоголя, существуют национальные особенности. Представители некоторых народов, например, пьянеют быстрее и ведут себя более неадекватно, даже выпив совсем немного. Есть множество нюансов, которые нужно учитывать.
— Вы — опытный специалист. Как бы охарактеризовали ситуацию с алкоголизацией населения нашего региона в целом? Приходится слышать самые противоречивые оценки: одни считают, что по сравнению с 90-ми налицо значительное улучшение, другие — что сейчас мы как раз возвращаемся в те годы по многим показателям, в том числе по уровню алкоголизации населения. Каковы ваши ощущения?
— Мы с коллегами как раз недавно об этом говорили. Улучшение произошло однозначно — это отмечаем не только мы, но и сотрудники компаний, которые занимаются выводом больных из запоя. У них мнение тоже вполне определенное: люди стали пить меньше, возможно, просто научились это делать. В основном мы сейчас сталкиваемся с проблемами тех пациентов, которые начали спиваться уже давно. Организм ведь не может бороться с этим бесконечно — с каждым разом человеку становится все тяжелее и тяжелее, и в конце концов обойтись собственными силами он уже не в состоянии. В целом же картина намного более благополучная, чем была даже несколько лет назад. А что касается 90-х, я начала работать в токсикологии как раз в 1996 году и все происходящее видела своими глазами. Это действительно было ужасно. Так что в данном случае сказать, что «жить стало лучше», можно с полным на то основанием.
— Мы тоже не так давно обсуждали эту тему и решили, что во многом на ситуацию повлияла «автомобилизация» населения — человеку за рулем все-таки приходится сдерживаться. А с чем вы это связываете?
— Может быть и это тоже сыграло свою роль. Возможно, повлияли меры по ограничению продажи алкоголя. Может быть сказывается ценовая политика. Мне трудно сказать, что тут играет первостепенную роль. Я могу лишь дать свою оценку ситуации.
— А дети и подростки к вам попадают?
Очень редко, в единичных случаях. Возможно, с ними больше общаются сотрудники наркодиспансера. Мы ведь имеем дело только с экстренными, острыми случаями, плановым лечение алкоголизма не занимаемся.
— Сколько докторов работает в вашем отделении?
— Вместе со мной семеро. Отделение небольшое, но коллектив очень хороший, опытный. Все работают у нас уже много лет.
— Честно говоря, несколько странно, что у вас нет текучки: все-таки работать с таким контингентом нелегко.
— Своя специфика есть, конечно, как и в любом отделении. Даже у наших коллег существует стереотип, будто в токсикологию поступают одни бомжи. На самом деле, это далеко не так. Хотя бывает, что люди приходят и без документов, и без одежды — все где-то потеряли. Но относимся мы ко всем одинаково: если не будешь относиться к пациенту внимательно, обязательно пропустишь что-то важное. Например, болезнь, не связанную с алкоголем.
Иногда, конечно, нужна большая выдержка, потому что ведут себя люди по-разному и хлопот доставляют много. Ругаются, отказываются подписывать необходимые документы, обещают засудить, угрожают... Да, бывает очень обидно. Но мы понимаем, что человек просто не совсем адекватен. Тем более что в большинстве случаев они, протрезвев, просят у нас прощения.
— В связи с этим не могу не спросить, как вы оценили бы произошедшее в одной из больниц Белгорода, где перед Новым годом врач ударом убил пациента.
— Я об этом слышала мельком, в подробности не вникала. Но бить пациента, безусловно, недопустимо. Терпение врачу требуется в любом случае. Много терпения!
