Архив
29марта
январяфевралямартаапрелямаяиюняиюляавгустасентябряоктябряноябрядекабря
2024
20242023202220212020201920182017201620152014201320122011201020092008
ПнВтСрЧтПтСбВс
Перейти
Прочтений: 3691Томск

«Хронический стресс приводит к гибели нейронов»

«Хронический стресс приводит к гибели нейронов»
пресс-служба ТГУ

Материалы публикуются в рамках информационного сотрудничества «В Томске» и газеты ТГУ «Проект Alma Mater»

Академик Михаил Угрюмов — о том, как «молодеет» болезнь Паркинсона и почему мы не сможем в ближайшее время мысленно управлять компьютером

Заведующий лабораторией нервных и нейроэндокринных регуляций Института биологии развития РАН Михаил Угрюмов приезжал в Томский государственный университет, чтобы обсудить перспективы сотрудничества. Ученые ТГУ и Института биологии развития РАН будут вместе искать пути диагностики и лечения нейродегенеративных заболеваний. Мы поговорили с Михаилом Вениаминовичем о том, почему болезнь Паркинсона и болезнь Альцгеймера получают все большее распространение и как влияет на мозг постоянное информационное напряжение.

***

Михаил Вениаминович, по прогнозу ВОЗ через десять лет нейродегенеративные заболевания станут одними из наиболее часто встречающихся хронических заболеваний. Почему они получают все большее распространение?

— Есть три причины. Первая: нейродегенеративные заболевания — это в основном болезни людей пожилого возраста. Продолжительность жизни увеличивается, поэтому число больных также возрастает.

Второе — мы плохо знаем, что вызывает эти заболевания, что является триггером. Мало того, если раньше мы говорили, что это болезнь, сейчас мы понимаем, что это синдром. Болезнь Паркинсона, болезнь Альцгеймера — это синдром. Это значит, что причины их могут быть разные. И одна из причин, которая очевидна — это то, что в окружающей среде циркулируют вещества в виде тяжелых металлов, пестицидов, отходов вредных производств. Они попадают в мозг через назальную область и вызывают гибель нейронов.

Сейчас загрязнение внешней среды все повышается, особенно в Китае. Возможно, именно поэтому в Китае, судя по выступлениям на конгрессах, самый высокий уровень заболеваемостью болезнью Паркинсона. У них хуже всего дело обстоит с экологией, поскольку затрачивается мало средств на то, чтобы производства было экологически чистыми.

Третье, о чем можно говорить, — почему-то происходит «омоложение» нейродегенеративных заболеваний. Люди начинают болеть раньше, чем это было до сих пор. Считалось, что симптоматика нейродегенеративных заболеваний проявляется, начиная с 60-65 лет, сейчас уже это происходит и в 45 лет. И причины этого непонятны.

Сегодня многие люди находятся в постоянном информационном потоке, не выходят из него неделями и месяцами. Постоянное информационное напряжение влияет как-то на наш мозг?

— Я думаю, что безусловно, влияет. Например, мы с каждым днем сталкиваемся все с большим количеством стрессов. Особенно в условиях экономического кризиса: люди теряют работу, нет уверенности в завтрашнем дне. Стресс влечет за собой целую цепочку изменений эндокринной регуляции функций организма. В результате это приводит к тому, что в мозге начинаются нейровоспалительные процессы, которые вызывают гибель нейронов.

И потому мы можем совершенно точно сказать: хронический стресс приводит к гибели нейронов и отчасти — к возникновению и развитию нейродегенеративных заболеваний.

Кроме того, неуверенность в завтрашнем дне при определенном складе психики приводит к депрессиям. Именно депрессии среди неврологических и психических заболеваний начинают лидировать по распространенности среди населения. Однако, если мы знаем, какие нейроны погибают при нейродегенеративных заболеваниях, то при депрессии это не так однозначно. Эта тема требует специальных исследований, и такие исследования проводятся.

Сейчас активно развиваются нейрогаджеты. Скажите, как их использование может повлиять на человека и насколько вообще наш организм готов к тому, чтобы в его мозг сразу проникала информация?

— В «НейроНете» обсуждается очень важная проблема — перспектива использования системы интерфейс-мозг-компьютер. О чем идет речь? О том, что, например, информацию, которая генерируется мозгом в виде электрической активности, можно переносить на управляемые внешние мишени. Так можно управлять протезами, экзоскелетами, автомобилем.

Но у нас в России эта область развита чрезвычайно слабо, я знаю только две лаборатории, которые этим серьезно занимаются. За рубежом, особенно в США и Японии, этим занимаются давно на высоком уровне, но даже там эти разработки пока не вышли на уровень массового использования населением.

Обычно используют два подхода. Первый — неинвазивный, когда надевают на голову шлем с электродами и записывают электрические импульсы с поверхности мозга. И вы как бы обучаете машину или протез управлению этими импульсами.

И здесь есть проблема. Я не специалист, но доминирует мнение о том, что мозг в этом случае нужно заново «обучать» каждую неделю.

Второй подход — инвазивный. Я присутствовал на таких клинических испытаниях в университете в Лос-Анджелесе года полтора назад. Инвалиду — больному после инсульта, у которого не работала рука, — вскрыли черепную коробку и на моторную зону, которая отвечает за двигательную активность, посадили пластинку со 100-200 электродами. Дальше биопотенциалы регистрируются электродами и передаются на протез, который ими управляется. В течение некоторого времени происходит обучение, и после этого больного начинает управлять рукой.

Но развитие этой технологии даже в странах-лидерах находится на начальном этапе. И больные, которым произвели такие вмешательства, могут делать только элементарные движения.

Несмотря на то, что инвазивная техника проблемна по понятным причинам с этической точки зрения, пока это единственный подход, который дает возможность прецизионного управления движениями.

На ваш взгляд, сколько необходимо лет, чтобы эти технологии развились до достаточно высокого уровня?

— Я думаю, не раньше, чем через десять лет мы сможем это хоть каким-то образом тиражировать, рекомендовать больным делать инвазивные вживления электродов. Но это в тех странах, где данное направление развивается успешно. В России мы еще очень далеки от этого. У нас нет достаточной экспериментальной и клинической базы для проведения этих исследования.

Но есть направления в нейронауках, в которых мы вполне конкурентоспособны и можем их дальше с успехом развивать: это изучение молекулярных механизмов нейротрансмиссии, изучение молекулярных механизмов нейродегенерации и нейропластичности, разработка ранней диагностики и превентивного лечения нейродегенеративных заболеваний. У нас проводятся хорошие исследования в области нейрофармакологии. Этими успехами мы должны быть обязаны нашим предшественникам, которые еще во времена Советского Союза заложили основы исследований и разработок. Ничего на голом месте не бывает.

Марина Сенинг
Следите за нашим Telegram, чтобы не пропускать самое интересное
Новости СМИ, 18+
Нашли опечатку — Ctrl+Enter

Редакция новостей: (3822) 902-904

×
Страница:
Ошибка:
Комментарий:
Сообщение отправлено. Спасибо за участие!
×