Соблюдайте вашу Конституцию!
И тогда можно будет жить.
«А «несколько» — это сколько?» — спросила трехлетняя внучка, когда я сказала, что надо купить несколько морковок. Ее вопрос я перенесла на предмет, о котором думаю в последние четыре месяца. Время, когда моих знакомых и друзей в Томске взялись судить и приговаривать к штрафам в 20-25-30 тысяч за «организацию и проведение массовых публичных акций». Невзирая на то, что кто-то из них — лауреат премии «ТЭФИ», кто-то — преподаватель, а кто-то в прошлом — научный работник, а теперь пенсионер.
«Массовая» — это сколько? Пятьдесят человек? Двадцать? Восемь? А если трое, тоже — массовая? По логике людей в погонах и мантиях — да. Вступившее в силу в январе 2013-го дополнение к закону о массовых мероприятиях дает возможность «припаять» практически каждому, кто встал на улице с плакатом, организацию незаконной несогласованной массовой акции.
Потому что, хотя «…уведомление о пикетировании, осуществляемом одним участником, не требуется» — лишь бы разошлись на 50 метров друг от друга, однако к статье, регламентирующей одиночное пикетирование, в июне 2012-го приклеили растяжимую формулу. «Совокупность актов пикетирования, осуществляемого одним участником, объединенных единым замыслом и общей организацией, может быть признана решением суда по конкретному гражданскому, административному или уголовному делу одним публичным мероприятием».
Принимая наспех антиконституционное дополнение к закону, депутаты Госдумы не позаботились обозначить, какой может быть пресловутая «совокупность» во времени и пространстве. Если в Томске один выражает свое мнение у Лагерного сада, второй — на Новособорной, а третий — на набережной Ушайки, — это «совокупность»? Или — один разворачивает плакат в субботу, второй на том же месте — в воскресенье, а следующий вовсе через месяц, и все объединены одной идеей: «Я люблю томское эскимо!» — тоже «совокупность»?
Нет, за «эскимо», пожалуй, не привлекут. А вот за формулу «Я люблю свою страну и не люблю государство!», за бумажную ленту со словами «Сажать невиновных — преступление!» или за скромный плакатик «Я за ТВ2!» — пожалуйста. Давно известно, что у нашего государства в запасе много законов. Применить их ко всем нереально — жизнь остановится, но которыми при желании можно прижать любого.
Ну и что, что в прошлом году господа полицейские, засекая возле «Биг Сити» группу людей, один из которых держит плакат, писали в своих рапортах: «Нарушений общественного порядка допущено не было».
«А вот было! А вот было!» — спохватываются они спустя девять месяцев. Молодой подающий надежды капитан Зубков составляет протоколы, похожие как две капли воды, суд возбуждает административное дело. Одно, другое, третье… Суммы-то немаленькие: за то, что молча стоял с плакатом, нынче от десяти до двадцати тысяч штрафа причитается. А если человека не за совокупность трех пикетов судить будем, а за каждый в отдельности? О, так это кладезь! Помните, как герой Аркадия Райкина: бормотал, подсчитывая: «Это будет… это будет… Два — на ум пошло».
«Как вы считаете, Анатолий Сергеевич Вторушин — законопослушный гражданин?» — спрашивает меня его адвокат Николай Кандыба.
Сегодня я — свидетель. На первом из трех судов, на которых пенсионера Вторушина судят за его выходы на одиночные пикеты, адвокат Кандыба спрашивал меня, откуда я знаю Вторушина, что могу сказать о нем. Отвечала, что знаю как «мемориальца» — члена историко-просветительского, правозащитного общества «Мемориал»; как неравнодушного человека, который не может пройти мимо, если знает, что кому-то плохо. Что по своему почину ездит ухаживать за могилами репрессированных.
Что он от руки пишет обращения в администрации и департаменты, например, о положении многодетных семей, не имеющих своего жилья. Пытается защитить инвалидов с маленькими пенсиями, которым не хватает средств даже на проезд по городу. А когда обращения не дают результата, собирается, кладет бумаги в старенький рыбацкий рюкзак и едет в центр города.
Заданный защитником вопрос о законопослушности звучит для меня несколько неожиданно. Ну что ж, ответим и на него. Говорю о том, что с точки зрения Конституции «подсудимый» совершенно законопослушен. Потому что он, выходя с плакатами, выражающими его личное мнение, следует статье 29-й, провозглашающей свободу мысли и слова; статье 31-й, утверждающей право граждан собираться мирно, без оружия, проводить митинги, шествия, собрания и пикетирования. А также статьями 15 и 18, утверждающими, что Конституция имеет прямое действие: права и свободы человека и гражданина определяют смысл и содержание законов. По крайней мере, должны определять. Логику рассуждений мне подсказало выступление другого адвоката, Александра Мячина, представлявшего старшую из наказанных пикетчиков — 69-летнюю Наталью Лебедеву.
Правозащитник с многолетним стажем Николай Кандыба, знакомый с Вторушиным по «Мемориалу», будет подчеркивать, что Анатолий Сергеевич — одиночка. Что он на фото и видео стоит со своим транспарантом в стороне от других, что он выходил на свои пикеты не только по шестым числам месяца, но и в любое время, отзываясь на взволновавшее его событие. И на той акции, о которой идет речь в сегодняшнем заседании, тема его плаката, что называется, «не в струю»: другие участники, разойдясь на положенные областным законом тридцать метров, требуют свободы политзаключенным. Вторушин же выступает за то, чтобы пенсионеры могли ездить во всех маршрутках по социальным проездным билетам.
Что у него нет компьютера, он не пользуется Интернетом и даже не пишет SMS. Поэтому вменять пенсионеру «организацию» пикета по меньшей мере нелепо.
Судья Окунев все доводы выслушивает внимательно. Так же внимательны судьи областного суда Цой и Воротников, рассматривающие апелляции Натальи Лебедевой. Кто теперь посмеет утверждать, что они не учли позицию адвокатов? Учли. «Организацию» пикетов из вердикта убрали. А «проведение» оставили. И штраф по каждому из трех случаев остался неизменными у родившейся в 1945-м пенсионерки Лебедевой, и у награжденного Почетной грамотой «мемориальца» Вторушина. Теперь каждый из них должен будет в два месяца заплатить по 30 тысяч. Да и работающим Леониду Рыбакову и Михаилу Мордовину суммы штрафов существенно урежут семейный бюджет.
«Закон меньше не позволяет»? Да, закон, принятый сытыми господами с зарплатой в 450 тысяч, других сумм по статье 20.2 не называет. Но в нем как вариант наказания есть «исправительные работы» — до сорока часов. И защитник Кандыба в судебном заседании спрашивает у Вторушина, согласен ли тот отработать сорок часов, ухаживая за могилами воинов и репрессированных. Анатолий Сергеевич отвечает, что, разумеется, согласен. Ведь он этим занимается уже несколько лет по своей собственной инициативе и за свой счет.
Но нет. Только штраф. Ведь надо ущемить человека сильнее, побольнее. Фактически оставить его без средств к существованию.
Для чего? Заставить гражданина замолчать, прекратить инакомыслие и выражение своего мнения? Такое предположение высказывал в своей речи защитник Натальи Лебедевой.
Все адвокаты, выступавшие в судах над пикетчиками — Александр Мячин и Николай Кандыба, Олег Аюпов и Лариса Шеифер — формулировали свою позицию логично, ясно и убедительно. И мы, пришедшие поддержать, оставляли за бортом наши впечатления о виденных ранее «заказных» делах и несправедливых приговорах. Надеялись на следование духу и букве основного Закона. Стоя выслушивали судейскую скороговорку, иной раз до безобразия невнятную. И решение, которое после приговоров по «тэвэдвашникам» Фадеевой и Мучник было уже ожидаемым.
Пожалуй, следующий плакат, с которым стоит выйти на улицу, должен нести популярный лозунг старых советских диссидентов: «Соблюдайте вашу Конституцию!». Просто соблюдайте. И тогда можно будет жить.
