Из кого выбирать?
Новые кандидаты как инструмент для повышения явки
В любой стране, где глав государств избирают всенародно, эти выборы считаются самыми главными и привлекают к себе максимум внимания. Достаточно вспомнить президентские выборы в США, Франции или Украине. В России тоже разворачивается президентская кампания. Но, как и все остальное у нас — со своим неповторимым колоритом.
Знакомые черты
Президентские выборы проходят в России уже седьмой раз. И многое в их ходе выглядит предсказуемым и знакомым. Например, действующие президенты уже участвовали в кампаниях 1996-го и 2004 года. И в обеих победили — хотя в первой — не самым убедительным образом. Впрочем, и на выборах 2012 года главного кандидата трудно было не назвать правящим: из кресла премьера Владимир Путин полностью контролировал не только «партию власти», но и президентскую администрацию. Поэтому вся мощь бюрократического аппарата работала на его переизбрание ровно так же, как и ранее. То же самое происходит и сейчас.
Независимость исполнительной власти в России от законодательной придает президентским выборам непартийный характер. Наиболее перспективные кандидаты в президенты всегда выходили на старт не из партийной, а из бюрократической среды. В 2000 году это и.о. президента, в 2008-м — первый вице-премьер, в 2012-м — действующий глава правительства. Партийные лидеры обязательно участвуют в этом шоу: это удобный повод напомнить о себе и обратить внимание на свою партию. Более того, им значительно проще воспользоваться этой возможностью, так как их регистрируют на льготных условиях. Но с кандидатом от власти они не конкурируют, а скорее составляют ему компанию, как едко было сказано в одном из сатирических видеосюжетов. Лидеры парламентских партий демонстрируют свою лояльность особенно охотно, иногда даже отказываясь от участия в кампании: именно так поступили Владимир Жириновский и Геннадий Зюганов в 2004-м, а Сергей Миронов в 2008-м. На этот раз от участия в кампании уклонился только Зюганов, но уже по иной причине.
Наконец, тактика бойкота выборов, к которой призывают сторонники непримиримой оппозиции, тоже уже применялась. На выборах 2008 года лидеры непарламентских партий «Союз правых сил» и «Яблоко» оценили избирательную кампанию как несправедливую и призвали своих сторонников бойкотировать ее или сознательно портить свои избирательные бюллетени. В итоге ЦИК насчитал на тех выборах 346 тысяч явно испорченных бюллетеней, а общее количество недействительных бюллетеней тогда превысило один миллион. Однако никакого воздействия на результат эта акция тогда не оказала. Поэтому на нынешних выборах лидер «Яблока» Григорий Явлинский и лидер нынешней версии СПС — «Партии Роста» — Борис Титов призывают идти голосовать.
Ветер перемен
Вместе с тем, нынешние выборы проходят в новом контексте. Прежде всего, свой отпечаток на ситуацию накладывает посткрымский кризис во взаимоотношениях с Западом. Раскручивание спирали санкций и контрсанкций позволяет властям апеллировать к образу осажденной крепости, в которой коменданту не может быть альтернативы. Продолжение боевых действий в Сирии только усиливает эту картину. Наконец, не стоит забывать и про несистемную оппозицию внутри страны. Хотя интенсивность уличного протеста со времени митингов 2011-2012 годов заметно снизилась, прошлогодние акции, состоявшиеся 26 апреля и 12 июня в крупных городах, показали, что способность этой части оппозиции к мобилизации своих сторонников не следует недооценивать. В этих условиях глава государства испытывает необходимость продемонстрировать элитам — как своим, так и зарубежным — высокий уровень поддержки своей политики. Победа в президентской кампании расценивается как подтверждение легитимности его власти.
Однако именно здесь начинаются первые трудности. Нет, с получением большинства голосов проблем не ожидается. Есть целый ряд регионов на Кавказе, в Поволжье и в других частях страны, где президенту достанется столько голосов, сколько понадобится для победы. Но если кампания будет проводиться в инерционном стиле, то почти невозможно гарантировать сколько-нибудь убедительную явку избирателей. Конечно, на выборах президента она будет выше, чем на думских или региональных выборах. Но показателей 2008 года в нынешних условиях достичь почти невозможно. Уже сейчас аналитики фонда «Петербургская политика» прогнозируют, что явка 18 марта составит чуть выше 50 %. А это лишает победу убедительности.
Поэтому для того, чтобы активизировать избирателей, власти будут вынуждены идти на определенный риск и допускать к участию кандидатов, способных хоть как-то привлечь симпатии тех, кто обычно равнодушен в предвыборной суете. Разумеется, это не распространяется на лидера несистемной оппозиции Алексея Навального. Хотя он и собрал необходимые для выдвижения документы, ЦИК недвусмысленно дал понять, что не допустит повторения ситуации 2013 года, когда Навальный участвовал в выборах мэра Москвы при косвенной поддержке властей. На этот раз судимость по делу «Кировлеса» стала достаточным основанием для отстранения его от выборов. Более того, в контексте посткрымского кризиса не только Навальный, но и другие представители несистемной оппозиции рассматриваются властями как иностранные агенты влияния.
Соответственно, лояльной оппозиции нужны новые лица. Конечно, выдвинутый «Коммунистами России» Максим Сурайкин или бизнес-омбудсмен Борис Титов тоже новые фигуры, но они нужны скорее для демонстрации политического многообразия и гарантии от признания выборов несостоявшимися. Гораздо интереснее случаи выдвинутого КПРФ директора совхоза Павла Грудинина и гламурной журналистки Ксении Собчак. В отличие от остальных кандидатов, эти олицетворяют собой две хорошо понятные избирателю политические альтернативы, несущие большую символическую нагрузку.
Грудинин — это крепкий хозяйственник, потенциальный «русский Лукашенко», энергично критикующий экономическую политику правительства с позиции возможности ренационализации многих отраслей экономики и создания в России социального государства. Потенциально он достаточно привлекательный кандидат, но слишком поздняя его «раскрутка» невольно наводит на мысль о том, что в КПРФ сами немного побаиваются его возможного успеха — пусть даже такого умеренного, как более высокий процент голосов по сравнению с Зюгановым.
Что же касается Собчак, то ее имидж чуть сложнее. Во-первых, ее фамилия отсылает избирателя к опыту «лихих 90-х», когда главой Санкт-Петербурга был ее отец, а журналистика пыталась играть самостоятельную роль в политической борьбе. Во-вторых, ее собственная политическая биография началась с участия в протестном движении 2011-2012 годов. В символическом плане запланированная победа действующего президента над этими кандидатами — это победа не столько над конкретными личностями, сколько над верой в возможность осуществления тех альтернатив, на которые намекают их имиджи. Победа над ними — свидетельство того, что эти альтернативы больше не пользуются поддержкой избирателей.
И, конечно, обращает на себя внимание меняющаяся политическая стилистика кампании. С одной стороны, публичное заявление организации «Голос» о незаконной агитации на телеканалах за действующего президента встречает очень спокойную отповедь главы ЦИК Эллы Памфиловой. И никаких обвинений во внешнем влиянии, в сотрудничестве с Западом и так далее. Довольно неожиданную ноту в предвыборную разноголосицу внес и епископ Евтихий из Ишима, который призвал не голосовать за нынешнего главу государства. Обычно деятели православной церкви были очень осторожны в выражении политических симпатий и лояльны по отношению к властям.
С другой стороны, к отказу в регистрации Навального добавилось решение суда о запрете деятельности его фонда «Пятое время года». И уж совсем символичным стало решение Минкульта об отзыве прокатной лицензии у фильма «Смерть Сталина». Вроде бы с выборами никакой связи, но… Не потому ли запретили, что Сталин в сознании многих так и не умер? А если так, то какие уж тут выборы…
