Дня защитника Отечества больше нет
22.02.2022 праздник окончательно потерял свой смысл
«Предательство начинается в высоких, важных кабинетах вождей, президентов — они предают миллионы людей, посылая их на смерть, и заканчивается здесь, на обрыве оврага, где фронтовики подставляют друг друга. Давно уже нет того поединка, когда глава государства брал копье, щит и впереди своего народа шел в бой, конечно же, за свободу, за независимость, за правое дело. Вместо честного поединка творится коварная надуваловка».
«Прокляты и убиты», Виктор Астафьев
К этому роману Виктора Астафьева я подступалась долго. Слышала о нем давно. Много раз встречала отклики разных людей, в которых было одно общее: «Страшный. Страшно».
Найти и прочитать не была готова, хотя другие книги сибиряка, фронтовика Виктора Астафьева люблю. Его язык, реалии, которые он описывает, приметы природы, быта, описания людей, знакомы и близки.
И лишь в апреле 2021-го взяла в руки не новое, а то издание, что вышло в 1994-м. Чтение растянулось на четыре месяца. Читала по 15 – 20 страниц за вечер. Больше не могла. Не потому, что стиль плохой, наоборот! В послесловии писатель приводит отклики ровесников-фронтовиков. Те тоже говорили, что им требовалось время, чтобы отдышаться, переварить.
В этой книге начинаешь жить. И когда перевернута последняя страница, она не отпускает тебя. Тот, кто прочитал, кто увидел весь пацифистский накал романа «Прокляты и убиты», никогда уже не захочет войны.
***
Начала с впечатления о книге, чтобы успокоиться, отойти немного от новостей. Тем более, что с утра несколько человек позвонили, чтобы обсудить, поделиться своим ужасом от происходящего. Плачет Таисия Кустова, пенсионер «Томскнефти», рожденная в украинском городе Черновцы. До предела взволнована другая знакомая, Татьяна Пастухова, много раз выходившая в Томске на протестные акции.
А из головы не идут фотографии, опубликованные 20 февраля ассоциацией «Комитет солдатских матерей»: «Сто срочников голодают на вокзале». На снимках — десятки парней в зимнем обмундировании, спящие вповалку на очень грязном полу на станции в маленьком селе Белгородской области. По сообщениям местных жителей, парням не выдают сухие пайки, не говоря уже о горячей пище, есть проблемы с водой.
Чего они ждут? Что они там делают? Ну просто «Яма» — запасной полк под Новосибирском, где вроде бы готовились к фронту, а на самом деле голодали, болели, тощали и даже умирали в 1943-м сибирские и казахские мальчишки-новобранцы.
Мне было бесконечно жаль солдат из романа Астафьева: и тогда, когда они проводили долгие месяцы в грязной, сырой, пропахшей мочой «Яме», и тогда, когда тонули на переправе, погибали под обстрелами на плацдарме.
Что сейчас, российские матери и отцы, ваши сыновья делают в нескольких километрах от границы Украины? К чему их готовят? Для чего?
Вы до сих пор позволяете обманывать себя рассказами об ужасных «бандеровцах», которые якобы ехали восемь лет назад, чтобы уничтожать в Крыму русскоязычных? А кто-нибудь из вас помнит имя первого погибшего в самом начале истории с возвращением Крыма? Это был 36-летний прапорщик ВС Украины Сергей Кокурин, русскоязычный. У него тогда остались вдова и четырехлетний сын, теперь уже подросток.
Мне из колоний пишут письма крымчане, совершенно пожилые Олег Приходько (его признали виновным в подготовке к совершению терактов) и Галина Довгополая (суд признал ее виновной в работе на украинскую военную разведку). Говорившие всю жизнь на русском, они прошли мучительные испытания и получили приговоры за то, что на своей родине оставались проукраински настроенными.
Читая, слушая мнения и комментарии в СМИ, соцсетях, просто поражаешься: сколь темны глубины сознания многих наших сограждан! Как говорит мой друг по соцсети Нонна Ветрова, из русскоязычного Днепра, прожившая при Союзе лет 15 в Сибири: «В разговорах с родными из России ОНИ мне доказывают, что МЫ живем так, как им телевизор рассказал!»
Сейчас непременно найдется тот, кто скажет: «Все врут! И тут, и там». А знаете, это удобно: не иметь вообще никакой опоры, считать, что «врут все». Или получать представление о роли, скажем, Америки, из уст русскоязычных «экспертов», не зная английского языка, не прослушав и не прочитав в оригинале или хотя бы с гугл-переводчиком ни одного политика.
И если люди на свободе, имея доступ к источникам интернета, не готовы выбрать и критично оценить тот или иной источник, то что же творят с мозгами сначала ребят в российских школах, куда мы их отдаем, — всех этих юнармейцев, кадетов? А позже — с сознанием военнослужащих-срочников?
Что в результате они, жившие бедно, в несвободе, никуда не ездившие отдыхать, не видевшие ни одной заграницы, готовы по приказу двигаться маршем в другие страны, если пошлют. И валяться на грязном полу кучей голодными, в то время как армейскими суточными пайками с пометками на коробках «Не для продажи» вовсю торгуют и в крупных интернет-магазинах и на «Авито».
Знаете, чем нехорош тезис «Это всё политики устраивают. Простому народу война не нужна»? Потому что на чужую землю вторгаются не депутаты Госдумы или президент с министрами, а обычные, «из простого народа» Денисы, Максимы, Сережи и Игорьки.
Такие, как встретились мне 20 февраля на автобусной остановке по улице Косарева. Два парня-росгвардейца, молоденькие, может, чуть за двадцать, с большими рюкзаками, к которым снизу приторочены спальные мешки. Слышу, о чем они разговаривают: у кого какой. Впечатление такое, что им велели самим спальники себе найти.
Повернулась к парням, приспустила маску, чтобы видели мое лицо, и спрашиваю:
— Куда, ребята, собрались? На войну?
Они замолчали, смотрят на меня.
— Так знайте. Я вам как педагог, как историк говорю: эта война преступна.
После этого к нашему разговору подключилась женщина, красиво одетая, в шубе, лет пятидесяти: «Что вы к ним? У каждого — своя работа. У них — такая».
— Убивать, это работа?! Быть пушечным мясом — работа?!
Тут парни чуть смутились: «Мы — не армия. Мы — Росгвардия».
— Ну, значит едете дубинками протестующих разгонять, — и пошла в свой автобус.
Когда я уже говорила и еще раз скажу: если бы после событий 2014 года у нас в России не 700 человек в призыв, а процентов 15-20 подавали заявления на альтернативную гражданскую службу, у нас армия стала бы другой, и страна другой.
«Главное губительное воздействие войны в том, что вплотную, воочию подступившая массовая смерть становится обыденным явлением и порождает покорное согласие с нею».
«Прокляты и убиты», Виктор Астафьев
