Гранты нон грата

Сталин умер, но Сталин живее всех живых. Желание сильной руки, ностальгия по прошлым порядкам, которые связаны с этим именем, живут в нашем обществе, в государстве, в нашей политической элите. Де-юре мы давно отказались от сталинской модели общества, но де-факто «сталинские гены» у многих из нас превалируют.

А ведь если мы ведем речь о демократическом обществе, должно быть так: государство для человека, а не человек — маленький винтик в этом государстве. У нас есть партии, которые называют себя демократическими. Есть само общество, которое ставит задачи построения цивилизованных отношений внутри себя. Что предосудительного в том, что решать эти задачи нам помогают международные фонды? Я не вижу в этом ничего страшного. Но вот появляется закон об иностранных агентах. Мягко говоря, неумный закон, инициаторы которого не думали о последствиях.

На днях международное правозащитное общество «Мемориал» объявило, что не собирается регистрироваться в качестве иностранного агента, как этого требует новый закон о некоммерческих организациях. Скажу как сопредседатель томского историко-просветительского правозащитного общества «Мемориал». Во-первых, мы — не политическая организация. Мы не ставим перед собой никаких политических целей. Мы занимаемся увековечением памяти жертв политических репрессий советского периода, изучением этой вехи нашей истории.

Наш Томский мемориальный музей — один из проектов «Мемориала», который получил поддержку от областных и городских властей. Фактически это — единственный в стране государственный музей такой направленности. Есть у нас и другие виды деятельности — например, создание электронной базы данных репрессированных. Сейчас она насчитывает более двух миллионов человек по странам бывшего Советского Союза. Мы составляем эту базу, потому что хотим назвать всех поименно — чтобы потомки видели не безликую массу репрессированных, а истории и судьбы конкретных людей. И усилия к этому, я считаю, должны прилагать самые разные организации. В том числе и международные фонды.

Я понимаю, в чем заключались опасения инициаторов законопроекта об иностранных агентах: кто дает деньги, тот и заказывает музыку, а это уже иностранное влияние, политика… Да, к примеру, наш, томский «Мемориал», существующий с декабря 1988 года, порой финансировали различные международные фонды. В том числе эти деньги пошли на создание первой экспозиции музея НКВД. Были у нас и гранты, связанные с той самой базой данных, о которой я говорил. Но за все это время не припомню ни одной попытки влияния иностранных грантодателей на нашу работу. Да и как вообще на нее можно повлиять? Наше дело не имеет никакой политической подоплеки. Это во-первых. А во-вторых, оно ведется в интересах самого государства.

Да и вообще, в течение последних лет десяти мы не получаем никаких средств на реализацию наших проектов. Ни из фондов, ни от государства. Так что у нас вообще баланс — «по нулям», нам не за что отчитываться. Но при этом мы продолжаем общаться друг с другом, ухаживаем за могилами тех, кто умер, поздравляем с днем рождения ветеранов, записываем их воспоминания... Словом, к нам вообще невозможно придраться. Кстати, недавно наша организация прошла проверку областного управления Минюста, никаких особых нарушений не выявлено. Другое дело, что отныне от возможных международных грантов нам придется отказываться. Станет действовать принцип: хотите проблем — получайте гранты.

А вот тем организациям, которые и сейчас продолжают получать поддержку от международных фондов, конечно, придется сложнее. При этом преграды и препоны закон об иностранных агентах создает не столько для активистов этих организаций, сколько для тех, кому они помогают. Выход — сделать так, чтобы эти организации финансировались российским государством. Тогда и помощь международных обществ не понадобится. Финансируйте! Да, ни одна общественная организация не должна получать бюджетные деньги только потому, что она есть. Но при этом мы знаем, что существует ряд организаций, которым выделяют солидное субсидирование как раз по этой причине. Что делается на эти деньги, зачастую очень трудно узнать. Оно и понятно: есть «правильные» общественные организации, а есть «неправильные» — которые критикуют и, невзирая на лица, готовы сказать, что король-то голый. Позиция чиновника: зачем давать деньги тому, кто потому будет тебя критиковать?

Я считаю, что в сложившейся ситуации действия международного «Мемориала» — абсолютно правильные. Надо говорить о том, что тебя не устраивает. Это еще один признак возвращения того, что было в советские времена: люди начинают бояться. Лучше молчать. Начальству виднее. На мой взгляд, как раз это — опасная позиция. Убежден: те времена, которые были при Сталине, уже не повторятся. Поэтому обществу надо стоять на своем. Не идти на баррикады, конечно, но коли приняли дурацкий закон, значит, давайте так и говорить, что он — дурацкий… Это — тоже форма гражданского волеизъявления.